Письма. Часть 2
Шрифт:
Кроме того — трое петербуржцев — гумилевцев — Адамович, Г. Иванов, Оцуп (предреволюционная эстетика) и, наконец, Вадим Андреев, сын Леонида. Услышите целую эпоху.
До свидания, надеюсь 26-го (суббота на Пасхальной неделе).
Всего доброго. На вечере увидите ту Алю, детские писания которой Вам так нравились, — 16 лет, выше меня.
МЦветаева
ВИЛЬДРАКУ ШАРЛЮ
<Медон, 1930 г.> [1279]
1279
Включает в себя фрагменты различных писем
Дорогой
Вы спрашиваете меня, почему я рифмую свои стихи:
Я католик, я крещеный.У меня есть пес ученый.Очень я его люблю,Хлебом я его кормлю!(Жако, 6-ти лет, сын лавочницы из нашего дома)
1280
Сборник стихов «Livre d'amour» (Книга любви, 1914).
В архиве Цветаевой хранится также книга для детей Вильдрака «Розовый остров», которую автор подарил сыну Цветаевой Георгию со следующей дарственной надписью: «Госпоже Марине Цветаевой, с надеждой на то, что эта история покажется ей достойной быть рассказанной ее маленькому „Молодцу“» (пер. А. С. Эфрон).
Если бы указанный автор указанного четверостишия возгласил:
«Я — христианин, обладатель собаки, которую кормлю хлебом», — этим бы он ничего не сказал ни себе, ни другим: этого бы просто не было; а вот — есть.
Вот почему, господин Вильдрак, я рифмую стихи.
_______
Белые стихи, за редчайшими исключениями, кажутся мне черновиками, тем, что еще требует написания, — одним лишь намерением, не более.
Чтобы вещь продлилась, надо, чтобы она стала песней. Песня включает в себя и ей одной присущий, собственный — музыкальный аккомпанемент, а посему — завершена и совершенна и — никому ничем не обязана.
(Почему я рифмую! Словно мы рифмуем — «почему»! Спросите народ — почему он рифмует; ребенка — почему рифмует он; и обоих — что такое «рифмовать»!)
_______
Вот попытка ответа на Ваш — легчайший! — упрек мне в том, что звуковое начало в моих стихах преобладает над словом, как таковым (подразумевается — над смыслом)! — Милый друг, всю свою жизнь я слышу этот упрек, просто — жду его. И Вы попали в точку, ничего обо мне не зная, с первого взгляда (по первому слуху)! Однако Вы оказались проницательнее других, сопоставив не только звук и смысл, но и — слово (третью державу!) Упрек же Ваш, вместо того чтобы огорчить или опечалить, заинтересовал меня, как повод к спору, из которого сама я могла бы немало извлечь для себя.
Я пишу, чтобы добраться до сути, выявить суть; вот основное, что могу сказать о своем ремесле. И тут нет места звуку вне слова, слову вне смысла; тут — триединство.
Поймите, дорогой господин Вильдрак, я защищаю не свой перевод «Молодца» — не самоё себя, а свое дело: правое дело.
Я Вам буду только благодарна, если Вы укажете мне те или иные темные — или просто неудачные — или невнятнозвучащие — места, тем более что я — иностранка. Я могу плохо владеть рифмой — согласна; но Вам никогда не убедить меня в том, что рифма сама по себе — зло.
(Только не сердитесь! Если сержусь я-то в полном к Вам доверии.)
О Вашей книге. Знаете ля, она мне очень напоминает Рильке, Рильке в «Записках». [1281]
Ваша книга — обнаженное сердце, не защищенное формой, книга — сказанная, не написанная, а поэтому скорее услышанная, чем прочтенная.
1281
«Записки Мальте Лауридса Бригге» (1910) Рильке.
1282
Стихотворение Вильдрака из его сборника «Книга любви».
1283
Первые строчки стихотворений без названия из «Книги любви».
«Кушать подано» — та, подающая, та, принимающая, о «подаче» не думают; но Вы — я — мы — поэты, мы — обостренный слух, думаем за них: подано обеими моими руками — ее рукам, платиновым и праздным. Не так ли?
Харчевня, это весь Рильке. Рассказы о Боге, [1284] Его собственное во внутренней сущности вещей. Когда я произношу имя Рильке, я имею в виду братство. Подделываться под Рильке невозможно, можно родиться, можно быть Рильке. В этой книге, наполненной любовью. Вы его брат, как человек, в этом Вы вместе — «братья-люди». Вы как его брат-дерево, его брат-волк.
1284
Сборник рассказов Рильке «Истории о господе Боге»
И что меня особенно трогает — не знаю и не хочу даже знать, почему, — столь часто повторяемое Вами слово «милый», «милая», — не столько к людям относимое, такое скромное и такое не стихотворное!
…Voici le cavalier sans cheval! [1285]
Этой строкой определен Ваш выбор в жизни, может быть даже — прежде жизни! Кто хочет, может завести себе коня; кто хочет — молитвенник, но, не имея их, — быть (всадником, монахом) — высшая гордыня или высочайший отказ.
1285
…Вот всадник без коня! (фр.)
Начальная строка стихотворения Ш. Вильдрака из цикла «Les Conquerants» («Завоеватели»).
Как мне знаком этот всадник без коня!..
_______
…Не странно ли, что я, влюбленная в рифму более, чем кто-либо, обратилась именно к Вам, высокомерному ее неприятелю? Не проще ли было бы привести моего «М'oлодца» в гостеприимный стан друзей рифмы — если таковой существует?
Прежде всего и во всем: мой инстинкт всегда ищет и создает преграды, т. е. я инстинктивно их создаю — в жизни, как и в стихах.
Итак, по-своему, я была права.
Дальше: нас с Вами связывают узы родства. Вы ведь любите Россию и Пастернака; и, главное, Рильке, который не поэт, а сама поэзия.
Пишу все это, чтобы сообщить Вам, что я с большим удовольствием приду в этот вторник к 4 ч. на 12, rue de Seine.
До свидания, дорогой господин Вильдрак. Вам решать, хотите ли Вы меня видеть. Если бы я не послала Вам рукопись, я бы испытывала по отношению к Вам ту же свободу, что и по отношению к Вашей книге: `ame `a `ame [1286] (восхищаетесь этими тремя а!), но — мне неловко, что я попросила Вас ее прочитать, и поэтому буду молчать, пока не заговорите Вы.
1286
Душевность в ответ на душевность (фр.).