Письмо императрицы
Шрифт:
«Месье де Лансак! Вы можете забыть о том, что ищете. Вы не увидите этой вещи, как своих собственных ушей, ибо она очень скоро вернется к законной владелице».
– Это почерк графини? – спросил Фабьен.
– Похоже, что ее, – ответил Павел, задумчиво глядя перед собой и покусывая губы.
– Тогда получается, что ее освободил кто-то еще, – в недоумении пробормотал Фабьен. – Если, конечно, это не штучки де Лансака.
Словно в ответ на его слова в комнату ввели виконта – босого и в халате поверх длинной ночной рубашки. Одного взгляда на его испуганное, дрожащее лицо оказалось достаточно,
– Прятался за гобеленами бального зала, – торжественно объявил один из сыщиков.
– Так, значит, это не вы, де Лансак? – спросил Фабьен, бросая на того быстрый пронзительный взгляд. И не дожидаясь ответа, велел своим людям тщательно обыскать весь дом. – Возможно, этот мерзавец спрятал графиню в каком-то другом месте, – сказал он, обращаясь к Павлу.
Но Павел лишь криво усмехнулся и отрицательно покачал головой.
– Боюсь, мой друг, что вы только зря потратите время. Я уверен, что де Лансак не забирал графиню Струйскую из этой комнаты.
– Тогда кто же мог это сделать? – спросил Фабьен. И многозначительно присвистнул, осененный внезапной догадкой.
Особняк все же обыскали. Но, как и предполагал Павел, Наташи нигде не нашли. Зато было обнаружено, что на садовой двери испорчен замок, а задвижка, с помощью которой эта дверь закрывалась изнутри, сбита с петель. В том, как это было проделано, Павел без труда угадал почерк Стентона. Да и кто еще мог выследить место, где прячут Наташу, и выкрасть ее оттуда? И главное – кому бы еще Наташа могла так довериться? Ведь все указывало на то, что она покинула особняк Вильбоа по собственной воле!
– Итак, князь, вы полагаете, что вашу компаньонку освободил Стентон? – уточнил Фабьен, когда сыщики закончили работу. – И как, по-вашему, он мог узнать, что ее похитили и прячут в этом доме?
– Я думаю, он следил за ней, ища возможность вступить в разговор, – хмуро проговорил Павел. – Возможно, он был на том вечере у де Бомона и видел своими глазами, как ее схватили, а затем проследил, куда ее везут.
Фабьен досадливо взмахнул рукой.
– Эх, надо было нам не ждать до утра! Но, черт побери, кто же мог предвидеть, что этот англичанин окажется таким ловкачом?! Ладно, что теперь об этом толковать. Скажите мне лучше, как вам видится дальнейшее развитие событий. Письмо… Графиня попытается выкупить его у Стентона?
– Она-то, конечно, попытается, да только… – по лицу Павла пробежала легкая судорога, – только я совсем не уверен, что у нее что-то получится.
– То есть, вы думаете, что Стентон может покинуть Францию… вместе с письмом и вашей компаньонкой? Что ж, я приму все возможные меры, чтобы этого не случилось. Судя по всему, он опередил нас совсем ненадолго, а значит, не мог далеко уйти… Ну, а как быть с де Лансаком? Вы желаете с ним потолковать?
– Нет, – сказал Павел, мрачно блеснув глазами. – Едва ли я услышу от него что-то новое, а вот искушение разделать его под орех я, пожалуй, побороть не смогу.
– О нет, этого сейчас делать не надо, – рассмеялся Фабьен. – Лучше я сам с ним потолкую… чтобы окончательно отбить охоту плести интриги. Ну а теперь, князь, нам пора расстаться. Вечером я заеду к вам:
Простившись с Фабьеном, Павел покинул особняк Вильбоа и поехал в посольство. Сейчас ему хотелось только одного – плюнуть на все дела и отоспаться после двух бессонных ночей. Забыться крепким сном и не думать о том, что Наташа находится в руках Стентона, который – Павел был в этом абсолютно уверен – не расстанется по доброй воле ни с ней, ни с письмом.
– Милая Натали, почему у вас такой грустный вид? Может, вам не понравился наш непритязательный обед? Конечно, мой Роджер не силен в поварском искусстве, но, по-моему, с приготовлением форели он справился неплохо. А может, вам пришлось не по вкусу белое анжуйское вино? В таком случае, предлагаю попробовать красного, с бургундских виноградников. Уж оно-то непременно должно поднять вам настроение, особенно, если вы будете закусывать его вот этой ароматной дыней.
Скептически усмехнувшись, Наташа покосилась на груду изысканных фруктов, разложенных на салфетках посредине розового атласного одеяла. Потом тщательно расправила складки своего платья и пристально посмотрела на Стентона.
– Ради бога, Джонатан, перестаньте разыгрывать из себя святую наивность. Вы прекрасно знаете причину моего плохого настроения. А также знаете, – прибавила она с легким нажимом в голосе, – тот способ, с помощью которого его можно улучшить.
Стентон рассмеялся, покачивая головой.
– Дорогая моя, вы слишком нетерпеливы. Такие дела, как наши, не решаются в одночасье. Я понимаю, что вы не успокоитесь, пока заветное письмо не окажется в руках вашего компаньона. Но ведь у меня нет крыльев, чтобы слетать в Париж и передать ему это письмо! Еще несколько часов назад вы были пленницей де Лансака, и мне нужно было думать, как вызволить вас из заточения. Теперь, слава Богу, вы в безопасности, и я могу спокойно поразмыслить, где и как мне встретиться с Ковровым.
– Но о чем тут размышлять? – недоуменно спросила Наташа. – Все очень просто. Я напишу Коврову записку, где расскажу, как меня похитили с вечера де Бомона и как вы спасли меня. Еще я сообщу, что все-таки решила поехать с вами в Англию в обмен на возвращение письма Марии Федоровны. В этой же записке будет указано место вашей встречи с Ковровым. Я не сомневаюсь, что он придет туда в назначенный час, и…
– И что? – с улыбкой спросил Стентон.
– И вы передадите ему письмо, – сердито закончила Наташа, которую уже начало выводить из себя притворное непонимание собеседника. – А Ковров… Ковров передаст вам некий предмет, который вы затем передадите мне… И таким образом я получу доказательство, что вы честно выполнили свою часть сделки.
– И что же это будет за предмет? – небрежно поинтересовался Стентон.
– А вот этого я вам не скажу. Увидите, когда отдадите письмо!.. Ну так как, Джонатан? – нетерпеливо спросила Наташа. – Вас устраивает план действий, который я только что предложила?