Письмо императрицы
Шрифт:
Горничная кивнула и выскользнула за дверь. Минут через десять она вернулась, поставила на столик поднос и сообщила, что господин Ковров чувствует себя вполне сносно и что в данный момент он не спит.
– Он не просил, чтобы я навестила его? – спросила Наташа.
– Прошу прощения, мадам, но я не разговаривала с самим господином Ковровым, – ответила девушка. – Я лишь спросила о нем камердинера князя Куракина.
Отпустив горничную, Наташа плеснула в кофейную чашку немного коньяка и медленными глотками осушила ее до дна. Она блаженно вздохнула, почувствовав, как по телу разливается приятное тепло. И тут же снова нахмурилась, вспомнив, что коньяк –
Нет, так больше невозможно! Если она не перестанет заниматься самоистязанием, то просто сойдет с ума. Надо чем-то отвлечься, хотя бы почитать книжку или… «Или навестить Павла, – внезапно пришло на ум Наташе. – Если он и в самом деле «чувствует себя вполне сносно», мы сможем немного поболтать. Да и невежливо с моей стороны за целый день даже не поинтересоваться, как он там».
Допив оставшийся коньяк, Наташа поправила перед зеркалом прическу и платье и решительно направилась к дверям.
Гостиная Куракина оказалась не заперта, и Наташа беспрепятственно вошла туда. Она хотела позвать камердинера, но потом передумала и наугад открыла одну из дверей, ведущих в смежные комнаты. И сразу встретилась глазами с Павлом. Он лежал в кровати, подложив под спину пару подушек, и перелистывал книгу. Кроме него, в комнате никого не было, и это порадовало Наташу. Не хватало им еще общаться при свидетелях, которые будут жадно ловить каждое их слово.
– Бог мой, я просто не верю собственным глазам! – оживленно проговорил Павел, захлопывая книжку и поворачиваясь в сторону Наташи. – Неужели вы все-таки снизошли до того, чтобы навестить меня?
– А вы разве хотели меня видеть? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал вежливо и в то же время несколько отчужденно. – В таком случае, нужно было послать ко мне горничную, и я бы, разумеется, заглянула к вам.
Павел окинул ее быстрым, изучающим взглядом.
– Какой официальный тон, – усмехнулся он. – Можно подумать, что мы с вами не лежали в одной постели и не выделывали такие штучки, при воспоминании о которых у меня до сих пор захватывает дух.
– Послушайте, Павел! – вспыхнула Наташа. – Если вы собираетесь снова оскорблять меня, я сейчас повернусь к вам спиной и уйду!
– Ладно, я прошу прощения, – поспешно сказал он, и его лицо внезапно сделалось серьезным. – Пожалуйста, дорогая Натали, присаживайтесь. – Он подвинулся на кровати, освобождая для нее место. – Ей-богу, я не хотел говорить вам гадостей, это вышло как-то случайно.
Расправив юбки, Наташа опустилась на краешек кровати и внимательно посмотрела на Павла. Она ощутила огромную радость, обнаружив, что его дела не так уж плохи. Лицо Павла показалось ей несколько бледным и осунувшимся, но на умирающего он явно не походил.
– Как вы себя чувствуете? – мягко спросила она. – Вам лучше?
– Гораздо, – ответил он. – Доктор говорит, что если ночью не начнется жар, то дней через пять я уже смогу стоять на ногах.
Наташа тяжко вздохнула, покачивая головой.
– Это было просто ужасно, – сказала она, содрогнувшись от еще свежих воспоминаний. – Я думала, что он убил вас, я чуть с ума не сошла от страха и волнения!.. К счастью, этот мерзавец оказался не слишком метким стрелком. – Ее лицо на мгновение исказилось от гнева. – Как вы думаете, кто подослал к вам убийцу? Роялисты?
Павел сделал протестующий жест.
– Ради бога, давайте не будем
– Хорошо, – поспешно согласилась Наташа, – не будем. Скажите мне только одно, – ее глаза наполнились неподдельным сочувствием, – эта проклятая рана доставляет вам не слишком много мучений?
Не отвечая, Павел откинулся на подушки и очень пристально посмотрел на Наташу.
– Неужели вам может быть меня жалко? – тихо спросил он. – После того, как я обошелся с вами два дня назад?
Не в силах усидеть на месте от внезапно нахлынувшего волнения, Наташа встала и быстро прошлась по комнате. Затем резко остановилась и обернулась к Павлу.
– Черт вас побери, Павел Ковров! – в сердцах воскликнула она, с досадой сознавая, что ее голос полностью выдает обуревающие ее чувства. – Вы хотя бы немного раскаиваетесь в своей жестокости?
– А вы? – тут же задал он встречный вопрос.
Наташа едва не выпалила «да», но опасение снова угодить в ловушку заставило ее сдержаться. Если бы ни ночь со Стентоном, все еще можно было бы вернуть назад, но Стентона – Наташа была в этом абсолютно уверена – Павел ей не простит. О боже, да ведь она же изменила ему с другим мужчиной! Это внезапное открытие потрясло Наташу до глубины души, заставив поспешно отвернуться от Павла. Конечно, она ему изменила, а как еще это можно назвать? Ведь между ними уже была любовь, и то, что она из дурацкого упрямства не хотела это признавать, ничего не меняет. Она изменила Павлу с другим мужчиной. Грубо говоря – она наставила ему рога. Но слово «рогоносец» было так же неприменимо к Павлу Коврову, как вьючная упряжка – к породистому рысаку. И поэтому ей даже нечего рассчитывать на его прощение.
– Пожалуй, мне пора идти, – решительным тоном объявила Наташа, снова поворачиваясь к Павлу. Она изо всех сил старалась выглядеть беспечной, хотя слезы просто душили ее. – Мы заговорились, а вам надо отдыхать. Не хватало еще, чтобы по моей вине у вас начался жар! – Она рассмеялась деланно-беззаботным смехом, который едва не перешел в судорожные всхлипывания. – Если такое случится, ваш строгий доктор устроит мне нешуточный нагоняй, а такая перспектива меня совсем не прельщает.
– Но ведь я не стану рассказывать ему, что вы просидели у меня полночи и не давали мне спать, – возразил Павел, и его лицо озарилось такой обаятельной, теплой улыбкой, что у Наташи перехватило дыхание.
«Если я немедленно не уйду отсюда, я брошусь перед ним на колени, закричу, что не могу без него жить, и буду умолять простить меня», – подумала она, чувствуя, как ее охватывает настоящая паника.
– Нет, нет, мне действительно пора уходить, – сказала она, покачав головой. – Так что до свидания, Павел, и… надеюсь, что завтра вы будете чувствовать себя еще лучше, – скороговоркой проговорила она, закрывая за собой дверь.
Маска невозмутимости мгновенно слетела с лица Павла, сменившись выражением глубокого душевного волнения. О боже, он и не подозревал, что Наташа способна так сильно страдать из-за него! До этого разговора Павел был уверен, что ее чувства к нему не слишком глубоки, и что ее гордость страдает намного больше, чем сердце. Но сейчас она, что называется, выдала себя с головой. Он прекрасно видел, что она находится на грани истерики, и если бы он не дал ей сбежать, она, наверное, разразилась бы слезами прямо у него на глазах. Собственно, она потому и сбежала, что боялась разрыдаться. Боялась, что он поймет, как сильно она страдает и как… любит его.