Письмо императрицы

Свириденкова Ольга Владимировна

– Но почему же? – спокойно возразила Наташа. – Я всего лишь хочу убедиться, что вы не надули меня. Во время нашей последней встречи вы столько раз говорили, что боитесь остаться в дураках, что ваш страх волей-неволей передался и мне. – Она немного помолчала, ожидая ответа, и, так как его не последовало, шагнула навстречу Стентону и решительным тоном сказала: – Пожалуйста, Джонатан, снимите сюртук и дайте его мне!

Вместо того чтобы подчиниться, он отступил на пару шагов назад и воззрился на нее пылающим, гневным взглядом.

– Объясните, на чем основаны ваши подозрения, – потребовал он.

Наташа глубоко вздохнула, возведя глаза

к потолку.

– То письмо, которое вы передали мне, не имело абсолютно никакого запаха. А между тем императрица Мария Федоровна имеет привычку надушивать все свои письма розовой водой. Этот въедливый запах не выветривается от времени, потому что бумага пропитывается им насквозь. – Она сделала паузу и с некоторой торжественностью докончила: – Вот поэтому-то я и заподозрила, что письмо, которое вы дали мне – всего лишь искусная подделка. А ваше нежелание подвергнуться обыску лишь укрепляет меня в моих подозрениях.

Несколько секунд Стентон смотрел на Наташу таким взглядом, будто хотел просверлить ее насквозь. Ярость, досада и злость на самого себя за допущенную оплошность попеременно сменялись на его лице. Куда только делось его хваленое самообладание, подумала Наташа, не удержавшись при этой мысли от усмешки. Но уже в следующий момент ей стало совсем не до смеха, потому что Стентон с мрачной, злой решимостью шагнул ей навстречу и железной хваткой стиснул ее запястье.

– Разрази меня гром, – прошипел он сдавленным голосом. – Подумать только: какая-то изнеженная дамочка пытается вывести меня на чистую воду!.. Да! – яростно прокричал он ей в лицо. – Твоя догадка оказалась верной, маленькая чертовка! И ты можешь с полным правом гордиться своей сообразительностью. К сожалению, это ничего тебе не даст. – Его лицо растянулось в ядовито-злобной усмешке. – Напротив, своим неуместным разоблачением ты лишь осложнила свое положение, ибо теперь я не спущу с тебя глаз, пока мы не окажемся вдали от французских берегов.

С этими словами он потянул Наташу к лестнице. Призвав на помощь все свои силы, она яростно сопротивлялась, но все было тщетно. Когда они уже были внизу, Наташа вдруг вспомнила про наемный экипаж, который, наверное, еще дожидался ее на улице. Ах, если бы вырваться и добежать до него! Карета Стентона спрятана за домом, а пешком ему ни за что их не догнать… В последнем отчаянном усилии Наташа изловчилась, быстро наклонилась к руке Стентона, сжимавшей ее руку, и что было сил впилась в нее зубами.

Он взвыл от боли и яростно выругался, выпустив от неожиданности Наташину руку. Не теряя времени, она бросилась к входным дверям и, обнаружив, что они заперты, торопливо осмотрела их, ища засов. Но… никакого засова на дверях не оказалось. Тогда Наташа изо всех сил толкнула дверь плечом, а потом еще раз и еще. Бесполезно! Массивные двери были надежно заперты за ключ, который, судя по всему, лежал в кармане Стентона.

– Потрясающе, – послышался за ее спиной издевательский голос. – Вот уж, признаться, не ожидал я от вас такой прыткости. Впрочем, я еще тогда, когда мы общались в Петербурге, подозревал, что вы, моя дорогая Натали, и есть тот самый тихий омут, в котором водятся черти. Пока омут никто не баламутил, они сидели себе мирно и спокойно. Но стоило всколыхнуть водную гладь… А впрочем, довольно болтать, – неожиданно прервал себя Стентон. – Мы и так потеряли уйму времени, так что бросьте артачиться и идемте со мной. – Он кивнул в сторону двери, расположенной по другую сторону лестницы.

– Никуда

я с вами не пойду, – упрямо заявила Наташа. – Можете тащить меня волоком, если хотите, но по доброй воле я не сделаю и шага.

– Прекрасно, – с жесткой усмешкой произнес Стентон. – Значит, придется воспользоваться старым испытанным способом. Проще говоря, дать вам хорошенько по голове, чтобы вы надолго потеряли сознание. В этом случае у меня будет намного меньше проблем – особенно, если нас вздумают остановить на городской заставе.

Наташа почувствовала, как от страха у нее подкашиваются ноги. Выражение лица Стентона говорило, что он вполне способен исполнить свою угрозу. Но ненависть Наташи к этому человеку была так сильна, что затмевала здравый смысл, и она не могла заставить себя пойти на попятную.

– Ну так что же? – нетерпеливо спросил Стентон, окидывая ее грозным взглядом. – Вы будете вести себя послушно, или мне все-таки…

Не докончив фразы, он громко чертыхнулся и стремительно бросился вверх по лестнице. Пробежав всего лишь один пролет, он так же внезапно остановился и, прислонившись к стене, сардонически расхохотался.

– Разрази меня гром! – произнес он с убийственной самоиронией. – Они провели меня… словно неопытного, глупого новичка!

– Поднимите руки, Джонатан Стентон, и не двигайтесь с места!

Громкий голос Фабьена раздался так близко от Наташи, что она испуганно вздрогнула. А в следующий момент едва не рассмеялась от радости и облегчения. Она не поняла, как это произошло, но вестибюль был заполнен людьми, среди которых Наташа, к своему непередаваемому изумлению, увидела Павла. Это так потрясло ее, что она даже забыла о Стентоне. Ведь Павел должен был находиться в постели, и доктор говорил, что он не сможет вставать еще, по крайней мере, пять дней!

И тут Наташа все поняла. Они просто разыграли ее: и Павел, и тот доктор, и все остальные. Никакого ранения не было, так же, как и не было покушения на жизнь Павла. Это был хорошо продуманный спектакль, имевший целью притупить бдительность Стентона. Но почему они не посвятили в свои планы ее? Наташа почувствовала такое негодование, что даже не ответила на приветственную улыбку Павла. Она хотела прямо сейчас уйти отсюда, не дожидаясь, чем кончится дело, но дверь, ведущая на улицу, была по-прежнему заперта.

– Только не порите горячку, Фабьен, – заговорил Стентон, к которому уже вернулось самообладание. – Предупреждаю: если вы сейчас прикончите меня, вас ждут крупные неприятности. Я оставил у своих друзей письмо, где подробно описал всю эту историю, и если я не появлюсь в назначенный час в назначенном месте, это письмо попадет прямиком на стол к Бонапарту. Сомневаюсь, что он будет в восторге от вашего поведения. Ведь то, чем вы сейчас занимаетесь – не что иное, как двойная игра.

Но Фабьен лишь презрительно пожал плечами.

– Моя совесть перед государем чиста, ибо, помогая князю Коврову, я действую исключительно в интересах Франции, – с достоинством ответил он. – Так что побеспокойтесь лучше о себе, милорд. Как вы будете оправдываться перед своим правительством за то, что упустили письмо государственной важности?

В напряженной тишине, последовавшей за этими словами, Наташа услышала, как из груди Стентона вырвался глубокий, шумный вздох. Видимо, он до последней минуты не был уверен, что его выпустят отсюда живым. Теперь же его лицо снова приобрело уверенное выражение, а в голосе послышались деловитые нотки.