Письмо Россетти
Шрифт:
Интересно, подумала Клер, как складывалась повседневная жизнь Алессандры? В детстве, разумеется, она жила в окружении семьи – отца, матери, брата. Штудировала латынь, брала уроки риторики, занималась математикой, училась играть на лютне и спинете. Ездила вместе с семьей в гости, Россетти и сами принимали гостей, устраивали праздники и карнавалы.
Как сильно, наверное, изменилась ее жизнь после гибели отца и брата у берегов Крита. Интересно, сколько же дней и недель просидела Алессандра у окна, ожидая их возвращения, всматриваясь в воды лагуны? Клер почему-то казалось, что ждала она их вечно, бесконечными
На что это похоже – быть куртизанкой, вдруг подумала Клер. И как, интересно, относилась к этому Алессандра? Клер предпочитала думать, что героиня ее была счастлива или, по крайней мере, довольна своим положением, понимая, что это лучший выход, который только могла предоставить ей жизнь. Но возможно ли вообще быть счастливой, ведя такую жизнь?… Или довольной? Возможно, потребность в выживании как таковом просто не позволяла ей задаваться подобными вопросами. Возможно, о счастье люди тогда задумывались гораздо меньше.
Ну а любовь? Клер не нашла никаких свидетельств того, что куртизанка испытывала глубокую душевную привязанность хотя бы к одному из своих содержателей. Возможно, романтическая любовь вообще ничего не значила для Алессандры. Может, ей было достаточно просто независимости, нравилось быть хозяйкой собственной судьбы. Но была лиона хозяйкой своей судьбы? Клер задумчиво смотрела на цветущую бугенвиллею, ветер слегка покачивал ее ветви. Она так надеялась, что, увидев дом Алессандры, совершит некое важное открытие. Поймет, постигнет наконец внутренний мир своей героини. Вместо этого ее охватила тоска и чувство полного бессилия. Да и возможно ли это вообще – по-настоящему понять, что происходило четыреста лет тому назад?
КОРОЛЬ МЕЧЕЙ
11ноября 1617 года
Бьянка впустила его неохотно, а затем помчалась наверх, доложить хозяйке о незваном госте. Алессандра отложила в сторону набросок, взяла с письменного стола свечу и, подобрав юбки, стала спускаться вниз, в прихожую. Ей не нравились столь поздние визиты, но и изучение раковины наутилуса тоже не слишком вдохновляло. Похоже, ей так и не удалось передать жемчужное сияние внутренней части раковины, и она обрадовалась возможности хоть на минуту отвлечься от непосильного задания, которое поставила перед собой.
Таинственный гость стоял лицом к камину, с черного плаща стекали на паркетный пол капли воды. Услышав ее шаги, он обернулся, и в этот момент в небе за окном грозно сверкнула молния, а затем раздался такой раскат грома, точно небеса раскололись пополам. И Алессандре, вздрогнувшей от этих звуков, в первую секунду показалось, что она смотрит в сверкающие ледяным холодом глаза совершенного безумца.
Но вот раскаты стихли. И незнакомец представился, отвесив учтивый и изящный поклон, выдающий в нем человека молодого и воспитанного.
– Антонио Перес, виконт Утрилло-Наваррский. У меня письмо для маркиза Бедмара.
– Но его здесь нет, – ответила
– Мне дали указания доставить письмо именно сюда и подождать маркиза, если возникнет такая необходимость. Я прибыл по приказу герцога Оссуны, наместника Неаполя.
– В ближайшие четыре дня я маркиза не жду.
– Тогда мне остается рассчитывать на вашу милость и гостеприимство.
– Не слишком ли далеко зашли ваши расчеты? Это мой частный дом, а не гостиница. В Венеции полно таверн, где можно переночевать.
Антонио выглядел огорченным ее отказом. В полутемной комнате, освещенной лишь догорающим пламенем в камине, свечой в руке куртизанки да редкими вспышками молний за окнами, Алессандра не заметила, как туго натянута у него кожа у висков, какие глубокие голубоватые тени залегли под глазами. Не заметила и лихорадочных пятен румянца на бледных щеках.
– Синьорина Россетти, я попал в грозу, которая длилась несколько часов, и вымок до нитки. – Он не стал говорить, что плохая погода послужила для него отличным прикрытием и в город удалось попасть без проблем. – Если вы желаете, чтобы я снова вышел под дождь и ветер, так и сделаю. Но человек, доставивший меня сюда, уже уехал и не вернется. А никакого другого транспорта у меня нет.
– Мой слуга может довезти вас до ближайшей таверны.
– В таком случае не будет ли большой наглостью с моей стороны попросить у вас глоток горячего бренди? Выпью и тут же уйду. Боюсь, я подхватил простуду.
Алессандре все это не нравилось, но она не могла не заметить, что все тело незваного гостя сотрясает дрожь, хоть тот и пытается это скрыть.
– Да, конечно, – ответила она и обернулась.
И едва только шагнула к двери позвать Бьянку, как молодой человек, виконт Утрилло-Наваррский, рухнул без чувств прямо на пол.
Алессандре и Нико стоило немалых усилий перетащить виконта наверх и уложить на кровать в одной из спален. Молодой аристократ был мужчиной более крепкого телосложения, чем казался на вид. Когда с него сняли промокшую насквозь одежду, оба они увидели сильное, мускулистое тело и поняли, почему даже вдвоем с трудом взвалили его на кровать. Манеры у Антонио Переса были безупречные, можно сказать, аристократические, а вот тело выдавало истинного солдата. И еще, подумала Алессандра, ей редко доводилось видеть у мужчин такую красивую и мощную фигуру. Во всяком случае, те, с кем она состояла в интимной близости, не могли похвастаться столь атлетичным телосложением, сказывались пристрастия к роскоши и праздному времяпрепровождению. Все, за исключением Бедмара, поправилась она, хотя тот был и ростом ниже, и полнее, чем виконт.
Впрочем, Бедмара оправдывало то, что он был значительно старше.
– Стоит ли оставлять его у нас, госпожа? – осторожно осведомился Нико.
Алессандра заметила в глазах преданного слуги тревогу.
– Не уверена, что мы поступили мудро, но, с другой стороны, он болен. Весь горит. Что еще оставалось делать?
– Я мог бы отвезти его в Пьету. Монастырские сестры позаботились бы о нем.
– Боюсь, что в этом случае он подвергся бы еще большей опасности. У него сильный жар. – Она пощупала лоб виконта и сразу убрала руку.