Пистолет с музыкой
Шрифт:
Я присел на край кровати.
— Вы первый нашли тело?
— Ага. Дверь была открыта. Я только посмотрел и пошел звонить в Отдел. Внутрь не заходил.
— Оружия не было?
— Не мое дело смотреть. Если инквизиторы и нашли чего, мне не докладывали.
Я кивнул. Шенд все смотрел на меня глазами, повидавшими уже столько всякого, что остальное видеть явно не стоит.
— Давно здесь работаете? — спросил я.
— Смотря как считать. В местах вроде этого давно, только меняю их часто.
— Мне показалось, что вы не отличаетесь любопытством.
Это
— Все очень просто. — Порывшись в кармане, он вынул маленький флакончик. На моих глазах он отвинтил пробку, сунул внутрь палец и вытащил горстку белого порошка. Потом зажал пальцем одну ноздрю, втянул порошок другой, завинтил пробку и убрал флакон в карман. Я представил себе, как порошок — что бы это ни было, скорее всего Приниматель или Избегатель — заполняет пустоту в его кошмарных глазах.
Шум мотора на стоянке заставил нас переглянуться. Он повернулся ко мне спиной.
— На мой взгляд, довольно…
— Дайте мне побыть здесь еще пару минут, — попросил я.
Он пронзил меня очередным вынимающим душу взглядом, потом пожал плечами. Меня оценили и решили не связываться.
— Я вернусь запереть, — буркнул портье и побрел в сторону офиса.
Я не собирался специально искать что-нибудь в номере. Мне просто хотелось немного побыть тут и попробовать увидеть все глазами Стенханта. Что и говорить, уютом номер не отличался. Я представил себе, как Стенхант смотрит по сторонам так же, как смотрел на меня, — свысока. Все, что Мейнард Стенхант делал или говорил, отрицало и этот номер, и ту жизнь, которая текла здесь. Но привело же его сюда что-то, и приводило не раз. Что-то заставляло его изменять своим ценностям и проводить в этом номере часть своей жизни, а в конце-концов найти здесь свою смерть.
Вот мне и работа: выяснить, что это было. Скорее всего, когда я найду ответ, он окажется очень простым. Впрочем, пока я не нашел ни единой зацепки.
Шаги в коридоре прервали мои размышления. Я оглянулся, ожидая Шенда, только это оказался не Шенд. В дверях стоял тот обращенный кенгуру, которого я видел в баре «Вистамонта». На нем была брезентовая куртка и пластиковые штаны, туго затянутые эластичным поясом, передние лапы он держал в карманах. Кенгуру шагнул в номер. Я встал.
— Глубоко копаешь, тупица, — произнес он. Говорил он монотонно, но слегка визгливо, пытаясь произвести устрашающее впечатление.
— Сам вижу, — ответил я.
— Надеюсь. Это ведь в твоих интересах. Мне не хотелось бы отрывать тебе яйца.
— Мне тоже, Джой. — Я попробовал выйти, но он заступил мне дорогу, и мы столкнулись плечами.
— Не так быстро, тупица. Надо поговорить. Пошли-ка в твою машину.
Я смолчал. Кенгуру сунул лапу в карман и вынул маленький черный пистолет. Он держал его небрежно, как держат шоколадку или кусок мыла. Правда, от этого пистолета вряд ли кто-то стал бы чище.
Он неуклюже забрался на правое сиденье. Я захлопнул свою дверцу, и плафон на потолке погас. Теперь я не видел пистолета
— Слушай, и слушай внимательно, — сказал кенгуру. Его голос срывался, и мне пришло в голову, что он оттачивал манеры крутого парня на младшем братишке. Если, конечно, оттачивал. Я неважно разбираюсь в возрасте кенгуру — в тех случаях когда не удается взглянуть на их зубы, конечно, но было совершенно очевидно, что уши у Джоя слегка взмокли.
— Ты кое-кого огорчаешь, — продолжал он. — Ты и не представляешь, как плохо это может отразиться на твоем здоровье. Энгьюин — не лучшая компания. Тебе лучше бы пореже с ним видеться. Брось это дело и езжай домой. Может статься, мы подкинем тебе какое-нибудь бракоразводное дельце.
— Кто это «мы»?
— Не задавай мне вопросов, тупица. Я здесь не для того, чтобы отвечать на твои дурацкие расспросы.
— Не разыгрывай из себя человека, Джой. У меня такие же права, как и у любого другого по отношению к кенгуру. Кто тебя послал?
Чтобы я не забывал про пистолет, он ткнул мне им в живот. Как многие обращенные, этот кенгуру совершенно не думал о конспирации.
— Я работаю на Фонеблюма, если тебе это что-нибудь говорит.
Я попробовал сблефовать.
— На Денни Фонеблюма?
Он пересчитал мне ребра стволом.
— Верно. Хотя тебе стоит пожалеть о том, что ты вообще слышал это имя. Денни тошнит от тебя даже на расстоянии, и мне тебя жаль, если ему случится познакомиться с тобой поближе.
Должно быть, его возня с пистолетом вытолкнула ручку-антиграв из моего кармана, так как она выплыла на волю и зависла между нами. Кенгуру с секунду озадаченно смотрел на нее, потом протянул лапу и толкнул ручку вниз, к ногам.
— Значит, вы с Денни большие приятели?
— Ага. — Он поерзал в кресле, поудобнее устраивая свой хвост. Ствол пистолета тем не менее по-прежнему давил мне на солнечное сплетение. Должно быть, такая поза была ему неудобна.
— Можешь передать ему кое-что?
— Ага.
— Попроси, чтобы в следующий раз, когда он захочет поговорить со мной, он не посылал для этого сумчатых.
Кенгуру отвел пистолет от моего живота, но в темноте я не видел, что он с ним делает. Потом он вмазал мне пистолетом по лицу. И надо сказать довольно сильно — я стукнулся затылком о подголовник и почувствовал на губах соленый вкус крови, хотя действие порошка несколько смягчило боль.
Стало неестественно тихо. Возможно, произведенный эффект поразил его самого. Насилие — это не веселая игра вроде пинг-понга: отдаешь и получаешь обратно; насилие подводит черту под всем предшествующим, и можно только горько сожалеть о том, что не остался утром в постели или под ней.
— О’кей, — сказал я, перекатывая во рту слюну пополам с кровью, — ты крутой парень.
— Думаешь, что сможешь одолеть это дело, тупица? Ошибаешься. Не на этот раз. Не лезь куда не надо.
Я сжал руль, чтобы не поддаться соблазну и не удушить его.