Питер Пэн должен умереть
Шрифт:
Он протянул Максу белую мякоть, формой и размером напоминающую дольку апельсина. Не без сомнения взяв ее в руки, Макс принюхался и взглянул на Уха — но тот уже успел расколоть второй плод и засунуть его содержимое себе в рот. Макс последовал примеру Уха — на вкус этот плюх оказался вполне ничего; не слишком сладкий, слегка терпкий, чуть вязнущий на зубах.
— Как нагрузишь эту развалюху целиком — дуй вон туда, — Ух прожевал последний кусок и указал пальцем на большой шатер, из которого шел дым. — Там у нас кухня, на ней командует Жир, главный повар. За пару-тройку подходов
Макс кивнул. Видимо, его кислая физиономия говорила сама за себя, так как Ух усмехнулся и хлопнул Макса по плечу:
— Не слишком интересно? Понимаю. Но все же нам нужно где-то жить и что-то есть, так что приходится готовить еду, шить одежду, чинить прохудившуюся крышу и заниматься другими скучными обыденными делами. Ладно, не думай, что отныне тебе придется заниматься лишь этим — после обеда попрошу Грюма показать, как ножом и копьем управляться. А если Длинный опять к вечеру не накосячит, поучит тебя стрелять из лука. Ты не смотри, что он ползает как сонная муха — он на спор как-то белку с двадцати шагов подстрелил, притом ночью.
Макс заметно воодушевился, и как только Ух ушел прочь, принялся за работу. Макс даже вошел в некий азарт, и если поначалу на каждый орех у него уходило по несколько ударов, то со временем он наловчился разбивать самый крепкий плюх с одного. Нагрузив тачку, Макс аккуратно повез ее к шатру, из которого шел аппетитный запах, стараясь не уронить и дольки. Знакомство с хозяином кухни стало для Макса сюрпризом. Он-то ожидал увидеть розовощекого улыбчивого толстяка — но вместо него вокруг вертелов и бурлящих котлов суетился высокий налысо бритый парень в запачканном переднике, напоминающим мясницкий фартук.
— Ты еще кто? — буркнул он и оглянулся на Макса, застывшего у порога с груженой повозкой.
— Новенький. Ух сказал, что я до обеда тебе помогаю, — ответил тот. — Меня Макс зовут.
— Новенький — это хорошо, — протянул Жир и повернул ломоть мяса на огне. — А то старенькие уже к концу подходят.
Произнес он это с предельно серьезным видом, но Макс успел заметить промелькнувшую на лице Жира ухмылку и решил подыграть.
— Я жилистый, могу и в глотке у кого случайно застрять, — с деланным беспокойством произнес Макс.
— Сработаемся, — уже открыто улыбнулся Жир.
аккуратно вывалив очищенные плюхи на стол, Макс еще пару раз скатал тачку туда-сюда, а потом, вооружившись тряпкой, бросился в бой со сковородой, пытаясь очистить ее от пригари. Не сказать, чтобы у него это сильно получилось — мама бы такую утварь в ближайшую мусорку отправила — однако Жир остался доволен и поручил Максу нарезать зелень, а после того, как он справился и с этим поручением, доверил ему помешивать суп, пред тем щедро ссыпав туда треть плюхов.
Все это время Жир не уставал подкалывать Макса по поводу и без — правда, забавно и безобидно — а когда Макс начал отвечать, каждую его остроту встречал басистым смехом, так что время пролетело незаметно. Как оказалось, сообща мальчишки только ужинают — кто-то предпочитает дрыхнуть до полудня, вернувшись с ночного дежурства или очередной вылазки, другие же напротив вскакивают ни
Пока Жир колдовал над соусом, в шатер заглянул Длинный. Он подмигнул Максу и протянул было руку к шампуру со скворчащей на ней рыбой, как Жир, даже не оглянувшись, рявкнул:
— Лапы! Это на ужин.
— Хорош тебе, — заныл Длинный, переминаясь с ноги на ногу. — Дай пожрать, я с самого утра туда-сюда мотаюсь, присесть некогда.
— Вот вечером и пожрешь, — неумолимо сказал Жир.
— Ну хоть окуньков пару…
— Не жирно будет?! — Жир пригрозил половником; а Макс, кажется, понял, откуда у парня взялось такое прозвище. — Можешь оставшиеся плюхи догрызть, если хочешь.
— Да что их есть-то? — с обидой воскликнул Длинный. — Мне эти плюхи на один зуб будут!
— А если не прекратишь своими руками продукты без спроса лапать — с одним зубом и останешься, — отрезал Жир. — Не хочешь — не надо. Жди ужина.
Длинный тяжело вздохнул и кинул взгляд на Макса, точно прося помощи — однако тот в ответ лишь пожал плечами. Набив карманы плюхами — досталось ему штук пять, не больше — Длинный, ворча под нос, вышел наружу, а Макс обратился к Жиру:
— Слушай, а тебя как звать-то, если не секрет?
— Жир, — ответил тот с таким видом, словно бы его спросили, как называется та желтая горячая штука на небе.
— Нет, я про настоящее имя. Ну, которым тебя дома называли.
— Так я и есть дома, — в недоумении оглянулся через плечо Жир, оторвавшись от жарящейся на углях рыбы.
— Я про место, где ты родился. В нормальном мире. Тебя же мама с папой явно не Жиром звали, верно?
Жир нахмурил брови, точно глубоко задумавшись. Через несколько секунд лицо его слегка прояснилось, а в глазах мелькнула… тоска?.. Однако тут запахло горелым и Жир, выругавшись, вернулся к рыбе. Макс же задумался о причине такой странной реакции на столь простой вопрос. Умник помнит свое настоящее имя, и Ух, похоже, тоже. Нужно будет пораспрашивать первого — кому как не ему знать, что здесь происходит.
Кто-то позвал Макса по имени. Покинув кухарский шатер, он увидел невысокого плечистого парня с отметиной через все лицо. Он был раздет по пояс и бос, все его загорелое тело покрывали многочисленные шрамы, на груди у него висели ножны с кинжалом, рукоять которого, судя по виду, была выполнена из кости, а опирался он на копье.
— Я Грюм, — без лишних слов сказал он. — Ух попросил научить тебя драться. Пошли.
Не успел Макс произнести и слово, как Грюм развернулся и направился прочь от палатки. Макс поспешил следом — и вскоре они очутились на просторной площадке, засыпанной песком и опилками, что местами были заляпаны чем-то бурым. Здесь стояли несколько соломенных чучел, одетых в потрепанную рваную одежду, а у одного заместо левой кисти торчал деревянный крюк — и этого болванчика, судя по виду, били чаще всего. Чуть поодаль же стоял небольшой сундук. Грюм откинул крышку, порылся в ларе и потом протянул Максу деревянный нож: