Пиво, стихи и зеленые глаза (сборник)

Ландбург Михаил

Пёс вздрогнул и ответил таким же наклоном головы.

У господина Лина возникло ощущение, будто не он заглядывает в глаза псу, а наоборот, пёс заглядывает в его, господина Лина, глаза. На какое-то мгновенье показалось, что пёс улыбнулся, и это обстоятельство крайне смутило господина Лина. Он отвёл взгляд от собаки и стал обстоятельно разглядывать клумбу с анютиными глазками.

Вдруг пёс хрипло чихнул.

«Будь здоров!» – чуть было не проговорил господин Лин, но, заметив под челюстью пса огромные, зависшие, словно

коричневые лепёшки, щёки, к нему снова вернулся страх.

И всё же, унося с собой большое коричневое тело, первым отошёл от цветочной клумбы пёс.

Ночью, подсев к окну, господин Лин прихватил с собой большую бутыль вина, потому что в эту ночь исполнилось ровно шесть лет, как не стало его жены.

За окном, будто неудачно изготовленная декорация, неестественно зависли стены домов, а над ними с опустошённым взглядом обморочного лица выглядывала луна.

Приоткрыв рот, господин Лин принялся вливать в себя вино до тех пор, пока не вышел, наконец, из состояния окаменения и ощущения досадной усталости от себя и от мира. Его сильно качнуло и, разбросав по сторонам руки, он успел заметить, как луна, некрасиво надувшись, упала в пустоту немой улицы…

…Когда господин Лин поднялся с пола, за окном, в ветвях деревьев, суетились воробьи, с белесого неба поспешно отступали облака, а часы на здании городской почты показывали четверть шестого.

Господин Лин обернулся, задумчиво посмотрел на опрокинутый стул и, встретившись со взглядом жены на портрете, тихо вздохнул. И вдруг его тряхнуло.

В последние годы господин Лин время от времени испытывал различные толчки: то его толкало к бесконечным размышлениям, то к молчаливому созерцанию мира, то к могиле жены, то к вечерним облакам, то к вину, то… Толчки были бесконечными, неожиданными, но постоянными.

Теперь, стоя перед портретом жены, он недоумевал, отчего умные люди так много пишут и рассуждают о жизни, когда всё так ясно: печалишься сам и печалишь других – вот и вся суть, и ничего иного в этой жизни не случается, ничего…

Его снова тряхнуло.

На этот раз толчок призвал господина Лина спуститься в город и разыскать пса с большими печальными глазами.

Подчиняясь толчку, господин Лин обмяк, его тело сладостно содрогнулось, словно оказалось в любимой женщине, и, гонимый толчком, он вышел из дома, чтобы разыскать пса.

Господин Лин опускался на скамейки, чтобы немного передохнуть, а затем поднимался и шёл дальше – он всегда знал, что жизнь – это влекущая к себе пытка, и что в природе все квиты, потому что все получают то, что отдают, и все отдают то, что получают.

Он шёл, всё чаще поглядывая на небо, словно догадывался, откуда берутся в нём силы. По щекам катился холодный пот и ему казалось, что сердце вот-вот разорвёт грудь.

«Где же ты? – шептал господин Лин. – Нам бы… Слышишь, пёс, нам бы пообщаться…»

Пса не было. Нигде не было.

«Может, в ту ночь его убила

печаль?» – подумал господин Лин и внезапно остановился, испугавшись мысли о том, что это не он остановился, а его сердце.

И вдруг его снова тряхнуло – вспомнил про цветочную клумбу.

Он ступил вперёд, потом ещё и ещё…

Анютины глазки по-прежнему глядели своим недоуменным взглядом, и в их глазах печаль казалась тихой, нежной и тёплой. Господин Лин опустился перед цветами на колени, ощутив податливость земли и покоя в себе самом. В анютиных глазках он увидел какую-то необъяснимую глубину, осмысленность и мудрость безмолвия. И внезапно…

На противоположной стороне улицы стоял пёс с большим коричневым телом.

«Ты выбрался! – радостно подумал о псе. – Ты выбрался из этой ночи!»

Господин Лин смотрел на пса, и ему почудилось, что в эту минуту они узнают друг о друге что-то удивительно сокровенное.

«Ты разыскивал меня, – подумал господин Лин о псе, – ты, конечно, разыскивал меня!..»

Пёс глядел то на своего нового приятеля, то на клумбу с анютиными глазками, и господину Лину показалось, что пёс что-то сказал.

Потянувшись к клумбе, господин Лин губами коснулся цветов так, как касаются глаз любимой.

«Иди же, – позвал он пса, – иди же к нам!»

Тишину на память

Ни ты, ни я не хотим встречаться,Ты оттого, что… сама знаешь.Гарсиа Лорка

Когда и на третий день она пришла к морю и легла рядом, он уже твёрдо знал, что влюбился.

Две чайки, о чём-то прокричав, пролетели совсем близко.

Ему было радостно смотреть на её большие светлые глаза и длинные мягкие волосы.

– Ты настоящая женщина, да? – спросил он и почесал себе затылок, потому что был в том возрасте, когда ещё почёсывают себе затылок.

Она не ответила.

– Настоящая! – убеждённо проговорил он.

– Жарко! – вдруг поднявшись, сказала она, и они, обжигая в горячем песке ноги, побежали к воде. Вдали, на горизонте, виднелись рыбацкие лодки.

– Хорошо? – спросил он.

– Господи! – ответила она.

Приветствуя взмахами рук набегающие волны, они теряли себя в них, а потом, вынырнув, собирали в ладони искрящиеся брызги.

– Хорошо? – спросила она, когда они вернулись на берег.

– Господи! – ответил он.

Мимо прошла девушка с двумя парнями. Они вели беседу о последней велогонке по Италии. У девушки были длинные загорелые ноги.

Почесав затылок, он осторожно спросил:

– Любить двоих одновременно возможно?

– Не знаю!

– Ты бы смогла?

– Господи, какой же ты глупый! А я так боялась, что ты окажешься умным…