Плач богов
Шрифт:
Либо боги решили с её помощью отомстить ему за все его прошлые прегрешения, либо он банально что-то не доглядел и упустил, как всегда положившись на собственные знания и опыт, которых сегодня оказалось недостаточно. Но едва ли произошедшее можно было отнести к категории бесценных ошибок, на коих учатся. Это был стопроцентный проигрыш. С ним либо придётся смириться и жить дальше, либо, зализав раны, снова броситься в этот безумный омут головой.
Только сможет ли он дальше, как и прежде, воспринимать когда-то привычные для него вещи под иным ракурсом и в ином свете? Захочет ли вообще переступить то, что оказалось непосильным для него сегодня? Хватит ли у него смелости и тех же желаний… насколько он будет готов поступиться с собственными принципами и моралью, которыми он когда-то так гордился?
_________________________________________
*плеха–устар. женщина лёгкого поведения
Глава тридцать вторая
– Я хочу уехать! Мы можем сделать это прямо сейчас? – она сразу же отыскала взглядом Полин и Криса и, не раздумывая, направилась в их сторону, маневрируя между танцующими парами плывущим призраком в красном, впервые поступившись со всеми своими принципами и страхами.
Какие к чёрту страхи? Её сейчас волновали совершенно иные мысли и обстоятельства, как и пережитые чувства… с испытанными ранее неведанными ощущениями (и физическими, и эмоциональными). От недавнего опьянения алкоголем не осталось и следа. Теперь её вело и несло совершенно иными приливами ирреального дурмана, настолько сильного и ошеломительного, что приходилось даже удивляться тому факту, как она ещё не парила над землёй в этом энергетическом коконе чистейшего безумия и зашкаливающей эйфории. Да, это была именно эйфория, а не гнев или бешенство, которые вроде как должны были кипятить кровь и толкать на какие-нибудь неадекватные поступки.
Никакого гнева и ярости, пусть её и притапливало чуть ли не буквально, а под кожей разливались зудящим током абсолютно другие эмоции. Да и часть разума всё ещё пребывала под прессингом сумасшедших образов и мыслей только что произошедшего и пропущенного через себя в циклическом режиме на полной мощности. В таком состоянии лучший выход – присесть, закрыть глаза и ни о чём не думать. А лучше лечь и попытаться расслабиться, и тоже ни о чём не думать и ни в коем случае не вспоминать, пусть даже перед взором до сих пор маячит осязаемым отпечатком лицо Киллиана Хейуорда, а его прикосновения с поцелуями пульсируют на коже и губах сладкими ожогами. И стоит им дать волю и усилить своё воздействие, как тут же начинают слабеть коленки, а внизу живота наливаться обжигающей истомой невыносимого вожделения, бесконтрольного и оглушающего, из-за которого хочется как можно скорее куда-нибудь спрятаться и как-то всё это перетерпеть. Главное, чтобы никто тебя при этом не видел и не мог (не дай бог!) догадаться, что с тобой в эти минуты происходит.
– Что-то случилось? На тебе лица нет. – Полин приложила заботливым жестом ладошку к пылающей алым румянцем щеке Эвелин, обеспокоенно хмурясь и пытливо заглядывая в полупустые глаза подруги, будто обладала способностью читать чужие мысли. – Это тебя так Килл расстроил?
– Я просто сильно устала. Не привыкла до такого часа активничать. И постоянно переживаю о том, что происходит в Терре Промиз. Всё кажется, что наш побег обнаружили и подняли полную тревогу на наши поиски.
– Ну, хорошо. Я и сама за последние месяцы поотвыкла от подобных вылазок. Думаю, для первого раза было более, чем достаточно и для незабываемых впечатлений, и для маленьких развлечений. А что с Киллианом? Куда он подевался?
– Без понятия. Может решил отлучится на несколько минут, так сказать, зайти за угол.
– Ты хочешь ехать прямо сейчас? Не важно, в его присутствии или без? – Полли продолжала вглядываться в лицо Эвы, словно прекрасно догадывалась, что с той не так. – Или даже уйти, не попрощавшись?
– Думаешь, он сильно расстроится?
– Думаю… ему не помешает хотя бы разочек проветрить свою голову в полном одиночестве.
Видимо, Полин понимала куда больше, чем представлялось до этого, но и не донимала с расспросами по тем же причинам, за что Эвелин была ей премного благодарна. Хотя по началу
Конечно, это был всего лишь постыдный побег, так как оставаться здесь после того, что она сделала было бы крайне неблагоразумным при любом раскладе. Но разве она сделала что-то дурное (если не считать своего первого поцелуя с человеком, которого одновременно презирала, ненавидела, а теперь ещё и хотела!) или оскорбила кого-то незаслуженно? Тогда откуда это пакостное ощущение будто размазанной на душе грязи, от которой тянуло поскорее отмыться или же вырвать из памяти испорченным фрагментом отвратного кошмара. Ещё и чувство изматывающего страха на грани растущей паранойи. А вдруг он сейчас вернётся? Вдруг захочет что-то ей сделать?!..
– Всё будет хорошо. Главное, не волнуйся. Сама знаю, как чувство свободы по началу бьёт в голову, а потом возвращает на землю чем-то вроде отрезвляющего похмелья. Сейчас вернёмся и уложим тебя в тёплую постельку, а то уже дрожишь. Лицо горит, а руки ледяные – признак физического утомления и эмоционального дисбаланса. Со мной тоже такое частенько происходит, когда не рассчитываю сил на какие-то действия.
Наверное, Полин просто что-то говорила, лишь бы говорить и отвлекать подругу пространными беседами ни о чём. И Эвелин была ей безмерно благодарна ещё и за это. И в первую очередь за то, что та не стала расспрашивать, что же с Эвой случилось и почему ей срочно захотелось вернуться в Терре Промиз. А ещё просто хотелось прижаться к Полли, положить той на плечо свою отяжелевшую голову, закрыть глаза и просто ехать, не проронив ни слова со своей стороны.
Да, молча и желательно без мыслей. Она не хочет ни о чём думать и в особенности вспоминать! Не сейчас! Не сегодня! Не для того она убегает и нервно сжимает в пальчиках складки юбки на бёдрах. Если бы можно было как-то забыться, что-то для этого выпить или отключить и тело, и разум. Только как? И оставаться одной – тоже не выход. Ей нельзя этого делать ни в коем случае, иначе придётся включать память и снова чувствовать то, что с ней делали, а, значит, переживать заново всё, что с ней тогда происходило и что до сих пор продолжало зудеть в её коже, будто царапая острыми коготками, но отнюдь не до боли, а сладким раздражением – отпечатками чужих пальцев и губ. Кто бы мог подумать, что они сумеют её обнажить, даже не сняв с неё одежд, но, по крайней мере, заставив ощущать себя таковой. И откуда ей было знать, что теперь ей самой захочется потянуться к ним своими руками, то ли в желании прикоснуться, как к нечто реальному и живому, то ли прикрыть от чужих глаз, как телесную наготу, которая всем теперь видна.
Кажется, она сходит с ума. Или это из-за страхов? Или из-за всего сразу? Как и из-за понимания, что же она натворила, не задумывавшись в нужный момент о возможных последствиях. Значит, она сошла с ума ещё до этого! И никто её не остановил! Некому было её тогда одёрнуть и предостеречь от совершаемого безумия.
И что теперь? Как ей с этим жить дальше, да и доживёт ли она вообще хотя бы до завтрашнего утра?
– Может хочешь принять ванную или выпить горячего чаю? – уже где-то через час, когда они доехали окольными путями до конюшен Терре Промиз, а оттуда пробрались через служебные помещения подвального этажа к служебной лестнице и по оной в крыло с жилыми покоями, Полин помогла Эвелин и раздеться, и распустить тяжёлую причёску, и подобрать ночную сорочку на сон грядущий. Судя по звукам, доносившихся из открытых настежь дверей балконов первого этажа, бал и не думал заканчиваться. Ну и в комнатах Полли их никто не поджидал, а до этого не устраивал организационных поисков двух беглянок по всей территории поместья.