Планета для охоты

Серафимов Константин

Ресницы девушки взлетели, лукавые искорки озарили расширенные во мраке зрачки.

— Помните Окуджаву? «Зачем нам быть на „ты“, к чему?»…

— «…Мы искушаем расстоянья»? — Алексей улыбнулся. Включаясь в ее настроение, спросил: — Вы знаете Окуджаву?

— Его песни… — Лица Оры осветилось ответной улыбкой. — Кто искушает расстоянья, не может не знать их…

— Пожалуй. Ну а все же?

— Альоша… Для меня это такой обычай. Вот вы, наверно, часто бываете под землей, в пещерах, да?

— Естественно, такая работа.

— А

для меня Пропасть — это… храм. Я ведь по специальности радиотехник. Спелеология для меня, скорее, увлечение, это… как бы это сказать… душа. А в душе, как в храме, все должно быть возвышенно… — она замолчала. — Вы не слушаете. Наверно, я зря об этом.

Они смотрели на огонек свечи, не замечая подступавшего холода пещеры.

— Нет, нет, я весь внимание, — Алексей достал из кармана комбинезона аптечку, из нее — сигарету, наклонился, прикурил от свечи. — Вы будите во мне что-то такое давнее, полузабытое. И ведь было это раньше, но вот осталось только ощущение. Черт! Это ведь страшно важно, все то, что вы сказали, Ора! В душе обязательно должно быть хоть чуточку чище, чем вокруг нас. Иначе исчезает суть, ясность. И душа превращается в мусорную кучу, неотличимую от повседневности. Это чертовски тяжело, когда на душе болото! Простите, я, кажется, не о том.

— «Давайте горевать и плакать откровенно»… — чуть слышно сказала Ора.

— «То вместе, то поврозь, а то попеременно», — улыбнулся Алексей. — Нет. Горевать, а тем более, плакать мы больше не будем.

— А вам уже легче, — сказала Раэнгаоратила и смутилась. — Вы не сердитесь, Альоша?

— За что?

— Я слышала ваш разговор с Сандрой… На спуске. Потом сообразила и отключила шлемофон. Страшно не люблю, когда лезут в душу, а сама — вот.

— Ерунда, — Алексей, внешне спокойно затушил окурок о камень.

— Нет, не ерунда, — девушка заглянула ему в глаза. — Вы поссорились?

— Наоборот, — усмехнулся Алексей. — Помирились! Только иногда не знаешь, что лучше…

— Худой мир лучше доброй ссоры. Но вы уже справились. Самое трудное позади.

— Да? И ждет меня дальняя дорога и интерес в казенном доме…

Девушка неотрывно смотрела на него.

— А вы не пара, — вдруг сказала она. — Не сердитесь, Альоша. Я не хочу вас сбивать. Просто вижу. Ваша удача еще впереди.

Слова больно кольнули в сердце. Не пара? Ей-то откуда знать: пара или не пара!

— Моя прапрабабушка была колдуньей, — как бы в ответ на его мысли улыбнулась Ора. — Я говорила, помните? Когда-нибудь вы вспомните меня и этот наш разговор и порадуетесь, что я оказалась права. Ну, пожалуйста, Альоша! — мягкой ладошкой она снова провела по его уже колючей от щетины щеке. И как тогда, в «Икаре», Алексей поразился ласковому покою, исходящему от ее рук: будто легкая пена ложилась на тлеющие болью уголья его души, и боль послушно отступает все глубже и глубже, оставляя невесомую

теплую золу.

Алексей поднял руку и легонько прижал пальцы девушки к своему лицу:

— Ой, Ора, чую, не только бабушка у вас!..

Раэнгаоратила рассмеялась, но руку не отняла:

— Я же говорю! Какой у нас чудный вечер, правда, Альоша? Свечка горит, и мы — в пещере!

— И утром я уйду за мамонтом!

— А я буду поддерживать очаг? Нет уж, я пойду с вами!

Они рассмеялись, и Алексей ощутил, что на душе становится легко и прозрачно. Будто звонким осенним утром.

Резко зазвонил аппарат связи.

— Вызов! — Раэнгаоратила метнулась к трубке. — Альоша, посветите!

Алексей нажал на кнопку осветителя.

— «Лагерь один» слушает! — Алексей с удовольствием слушал низкий голос девушки, освещая ее гибко склонившуюся к передатчику фигурку в желтом люминесцентном экзотермике.

— Говорит «Лагерь два», — усиленный динамиком голос Джо умножило эхо. — Базовый, что слышно?

— Это он с верхом, — сказал Алексей.

Раэнгаоратила подняла глаза и чуть заметно кивнула. Теперь она, неотрывно, смотрела на него, но чувствовалось — вся была там, на другом конце связи.

В приемнике заурчал далекий Мишкин голос:

— Без изменений, командир. «Икар» в базу не вернулся. По следу с биостанции вышел аварийный транспортер. Давно пошел, часа два назад. Пока никаких известий. Биологи запрашивали, не приходил ли к нам охотничий транспортер Дайка.

— Ну? — в голосе Джо прорвалось нетерпение.

— Никого не было, командир! — Алексей отчетливо представил, как Мишка машинально разводит руками. — И Сандра тоже ничего не знает. Она было собралась пешком на биостанцию топать, так мы не пустили.

— Правильно сделали, — Джо помолчал, видимо, осмысливая информацию, потом сказал: — «Лагерь один», как у вас?

— Все о'кей, командир! — Раэнгаоратила четко выговаривала слова.

— Хорошо, где там Алеха?

Алексей вскочил, по пути смахнув со стола свечу и пару банок, неуклюже подсел к передатчику. Ора чуть потеснилась, но не слишком, и Алексей ощутил ее упругое тепло.

— На связи.

— Мишка, Алеха, значит, будем жить так. До утра дергаться нечего. Если за ночь ничего не изменится, вы, Алеха, будьте готовы к выходу на поверхность. Надеюсь, конечно, что этого не понадобится.

Алексей повел носом. Откуда-то — или ему показалось? — легонько пахнуло гарью.

— Поняли, — сказал он. — Мишаня, у вас там как, еще светло?

— Почти. Но уже пахнет ночью. Солнышко за бугром.

— Миша, вы постарайтесь прямо сейчас, пока светло, проверить подъемное оборудование, — сказал Джо.

— Чего его смотреть? — удивился наверху Мишка. — Мы ж, почитай, только что с Марией поднимались.

— Ты все-таки проверь, проверь, — Джо раздумчиво кашлянул. — Как твои женщины?