Планета косматых
Шрифт:
– Где ты набрал ребят?
– Раньше я был доктором Политики Насилия и до сих пор руковожу множеством последователей в кампусах, – объяснил Госс, протягивая книгу Торресу. – Юнцы, уставшие от притворства и суматохи университетской жизни, оставляют ее и приходят ко мне. Я учу их любить наши сервомеханизмы и пробуждаю любовь к вселенной. Так как наша вселенная, видишь ли, работает очень похоже на электрические часы – только большие.
– Впервые слышу, – сказал Торрес. – По-моему, вам следовало бы окопаться где-нибудь вроде Теха, а не в сарае. Этот старый заброшенный
– А, да, – сказал Госс. – Да, мне бы очень хотелось работать в Техе. Он всего в пятнадцати милях от нас, за хребтом и Великим Плато. Первоначально Тех построили для того, чтобы расширить этот район и привлечь торговлю и промышленность. По той или иной причине, главным образом из-за террористических актов и переворотов, территориальное правительство потеряло к нему интерес и допустило, чтобы этот замечательный комплекс закрыли. Ах, механизмы, которые там есть… так легко любить. Большие, красивые, тихо мурлычущие черти. Если… если бы я только мог собрать там мою молодежь, у нас бы не было ни сомневающихся, ни отступников.
– А ты не можешь?
– Знаешь почему? – Госс легонько шлепнул по боку открытую стиральную машину, стряхивая снег. – Из-за одной надоедливой девчонки. Она – что-то вроде заблудшей овцы-одиночки. Пришла в черные горы незадолго до нас и самовольно поселилась в Техе.
– Тебя не впускает одна эта девушка?
– Нас не впускают полицейские кампуса, – уныло ответил Госс. – Она умудрилась заставить работать на нее весь восхитительный, до сих пор прекрасно функционирующий университет. То есть заполучила армию в сотню с лишним по-настоящему злобных дисциплинарных андроидов, мерзких вооруженных дисциплинарных андроидов, которые охраняют это место. Я предпринял несколько попыток. Она обозвала меня шарлатаном и еще хуже, а потом ее полицейские открыли огонь. – Он с сожалением фыркнул. – Если бы я не поклялся никогда больше не возвращаться к удушениям, я бы внес эту гадкую девчонку в список.
Торрес спросил:
– Как вы достали эти приборы?
– Различными способами: набеги, грабежи. И нам очень везло с авариями. Очень везло. Как раз в эту минуту мои люди разбирают внизу твой авиакрейсер.
– Я работаю на контору, которая называется «Агентство Мирабелиса», – сообщил Торрес. – В ней недоброжелательно относятся к людям, которые убивают их агентов. Может быть, «Бюро расследований» старого Фрамбосы чересчур занято, чтобы охотиться за тобой, Госс, но маловероятно, что Мирабелис оставит это без внимания.
– Мирабелис, э? – Маленькая голова Госса качнулась. – У них превосходная репутация в отношении наемников. Кажется, ты не понимаешь – да и как иначе, ведь ты не читал и не изучал мои труды? – кажется, ты не понимаешь, что вселенная – это в действительности большая машина.
– Ну и?
– Эта машина сбросила тебя здесь, – сказал Госс. – С этим не поспоришь.
Худой смуглый юноша сидел, положив ногу на ногу, на роботе-фортепиано, бластерная винтовка болталась на ремне.
– Жри, дерьмо, – приказал он Торресу.
Через глиняный дырявый
– Похоже, тебе это нужно больше, чем мне, – сказал он своему тощему охраннику.
– Не беспокойся обо мне, дерьмо. – Ствол винтовки пошел вверх и наконец снова уставился на Торреса. – Мы хотим тебя раскормить. Во всяком случае, я намного сильнее, чем ты воображаешь.
– О, даже так?
– Безусловно. Образ жизни мистера Госса здесь, в нашей религиозно-философской общине, повышает выносливость.
– Кто бы мог подумать! – Торрес зачерпнул полную ложку размазни.
– Это – не то, что лежит на поверхности, в которой вы видите основной фактор, – сказал охранник. – Ты должен рассматривать потенциал внутренних ресурсов. У меня он – в полном порядке.
– Быть сильным внутри – это одно, но кто выполняет тяжелую работу?
– Я, – ответил тощий юноша. – Кажется, тебе недоступен основной смысл того, что составляет теорию мистера Госса. Я пытаюсь донести до тебя, дерьмо, вот что: я силен и духовно, и физически.
Торрес съел еще немного каши и позволил левой брови приподняться.
Охранник сказал:
– Спорим, я действительно намного сильнее тебя.
– В переносном смысле.
– В прямом, дерьмо.
Торрес поставил миску с овсянкой вниз, на отделение танцевальной музыки музыкального центра.
– Подними вон ту компактную стиральную машину, – предложил он, кивая в сторону голубого ящика высотой ему по пояс. Его слова вызвали секундное замешательство. – По моим прикидкам она весит около двухсот фунтов.
– По меньшей мере.
– Мог бы ты поднять что-нибудь подобное?
– Ну конечно, мог бы, дерьмо. Я мог бы поднять ее и… о-хо-хо, нет. Я понял, что ты хочешь сделать. Ты заставишь меня поднять ее, и я положу ружье.
Торрес сказал:
– Хорошая отговорка для слабака. – Он вернулся к своей каше.
Через несколько секунд тощий охранник сказал:
– А ты, конечно, смог бы поднять и удержать ее над головой одной рукой?
– Двумя.
– Хотелось бы посмотреть.
– Пожалуйста. – Торрес отставил в сторону миску с кашей, подошел к тяжелому квадратному ящику. Он развернул колени вправо и взялся за голубой ящик снизу.
– Не надорви себе что-нибудь, дерьмо.
Крякнув, Торрес поднял ящик, и тот оказался между ним и вооруженным охранником. Затем он двинул им прямо по юноше.
– Эй! – Худой парень опрокинулся и упал между механизмами; тяжелый ящик, опустившийся ему на грудь, зажал ему руки.
Торрес потрогал голову и не отнимал руку до тех пор, пока не прошел приступ острой боли. Затем он перемахнул через робота-фортепиано, на котором раньше сидел охранник. После трех ударов по голове парень потерял сознание. Спихивая ящик с охранника, Торрес захватил винтовку. Затем связал тощего юношу и вставил ему в рот кляп. Найдя свой рюкзак с припасами и вещами, Торрес вскарабкался по деревянной стене сарая наверх.