Плащаница из Овьедо
Шрифт:
За все это время Ханне на глаза попался лишь галстук на спинке стула, а не то чтобы рубашка или носок. Дом был просто стерильным. Если где-нибудь и требовалась уборка, так это у Джолин в мастерской. Так кем же она была на самом деле — помешанной на чистоте домохозяйкой, которая сейчас с ней разговаривала, или художницей, чьим вдохновением был хаос?
Ханна послушно съела пару ложек овсянки, затем со вздохом отставила миску в сторону.
— Вы не голодны? — осведомилась Джолин.
— Вы, наверное, правы. Вчерашняя поездка в город выбила меня
— Да так, по мелочи. Собиралась купить что-то из овощей и забросить костюмы Маршалла в химчистку.
— Не купите ли мне шампунь?
— Конечно, куплю.
— Спасибо. «Авэдо» с ромашкой. Он продается в «Крейг Джейс».
— «Крейг Джейс»? — В голосе Джолин послышалось удивление.
— Это отдел в Фремингэм Мол. Я дам вам денег.
— Да не в деньгах дело, Ханна. Я просто не планировала сегодня ехать так далеко.
— А, понимаю. Ничего страшного. — Она бухнулась на бок, спиной к Джолин.
— Ну, я могу туда поехать… Раз это для вас так важно.
— Это важно. Посмотрите на мои волосы, Джолин. Они ужасны. — Она поднялась и с негодованием потянула за прядь. — Они тонкие и ломкие. Я становлюсь жирным, уродливым китом.
— Не капризничайте. Если вам нужен шампунь, я его куплю. Но у меня два условия. Вы доедите ваш завтрак и будете лежать до тех пор, пока я не вернусь.
— О, спасибо, Джолин. Обещаю. — Она прикрыла рот рукой и снова зевнула. — Я уже сейчас засыпаю.
Ханна подождала, пока не заворчит мотор и колеса «мини-вена» не зашуршат по гравию, затем поднялась и стала надевать свой привычный наряд — спортивные штаны на резинке и бесформенную толстовку, которая когда-то принадлежала Маршаллу. Потом она пошла в ванную, достала с полки наполовину использованную бутылочку шампуня «Прел», вылила ее содержимое в ванну и спрятала под раковиной, радуясь, что Джолин не вздумалось проверить запас ее туалетных принадлежностей. Она никогда в жизни не пользовалась товарами от «Авэдо». Они были слишком дорогими. Но она их видела на витрине в «Крейг Джейс», когда заезжала за почтой в Фремингэм Мол.
Ханна прошлась расческой по волосам, потом поспешила вниз по лестнице и вышла во двор через заднюю дверь.
Когда она уже была в мастерской Джолин, ей почему-то стало казаться, что картины за ней наблюдают. На них нельзя было разобрать человеческих лиц, но что-то в этих кровоточащих краской глубоких ранах и порезах взывало к ней о помощи. Джолин говорила, что они могут означать все, что угодно. Но это «что угодно» не могло быть ничем хорошим, подумала девушка. Чем дольше ты на них смотришь, тем сильнее тебя охватывает дрожь.
Ханна направилась прямо к рабочему столу, придвинутому к стене, и начала разгребать свернутые холсты и кучу тряпья. Под ними оказался встроенный в стену шкаф. Как она и предполагала, в нем находился беспроводной телефон и автоответчик. Вчера Ханна не слышала звонка, только голос Джолин и входящее сообщение. Она проверила кнопки, расположенные сбоку
Тут у нее появилась идея. Сняв трубку, Ханна набрала номер дома и, когда зазвучали длинные гудки, подошла к двери мастерской и стала слушать. В кухне послышался равномерный и настойчивый треск телефона. Она нажала кнопку на беспроводном телефоне и сбросила вызов. Телефонный треск в кухне тотчас затих. Значит, в мастерской был отдельный номер.
Сбитая с толку, Ханна вернула телефон на место и увидела, что лампочка на автоответчике замигала, сообщая о принятом звонке. Она колебалась всего мгновение и нажала на кнопку воспроизведения.
— Привет, мам. Это Уоррен…
Мам! Она не ошиблась. У Джолин с Маршаллом действительно есть сын. Ханна закрыла дверцу шкафа и накрыла его холстами и тряпками, как это было раньше. Девушка уже собиралась покинуть мастерскую, когда заметила под рабочим столом Джолин шкафчик-регистратор. Любопытство взяло верх, и она потянула верхний ящик. Как и в любом подобном ящике, тут находились документы и полуофициальная переписка. Несколько папок содержали в себе накладные и счета от различных поставщиков предметов искусства. У хозяйки накопилось уже несколько каталогов о прошедших выставках и аукционных торгах. Обычное дело для художника.
Нижний ящик был забит брошюрами, посвященными рамкам, подбору палитры и образцам красок. На одной папке была надпись «Путешествия». Ее толщина была неопровержимым доказательством того, что Витфилды обожали колесить по миру. В самом конце ящика стояли две папки-аккордеона. Первая оказалась хранилищем старых фотографий, некоторые из них до сих пор были в конвертах после проявки. На снимках были запечатлены семейные воссоединения, дни рождения, барбекю — все события, которые мы хотим оставить для потомков, но о которых перестаем вспоминать всего лишь через неделю.
Хватало там и фотографий, сделанных во время отпусков. На нескольких из них была женщина, в которой безошибочно можно было узнать Джолин. Одетая в модную кожаную куртку, с яркой соломенной сумкой на плече и со своей визитной красной помадой на губах, она выглядела моложе, чем сейчас. Но ее волосы были насыщенного каштанового цвета, который блестел на солнце, из-за чего Ханна решила, что сейчас Джолин покрасила их в черный цвет. Если, разумеется, она не сделала этого тогда.
Рядом с Джолин стоял худощавый мальчуган лет одиннадцати-двенадцати, с такими же сияющими каштановыми волосами. Видимо, они были за границей. За ними виднелся богато украшенный собор. Его филигранный каменный шпиль окружали шпили поменьше, но столь же витиеватые, поэтому вся картина напоминала тающий свадебный торт. Несколько фотографий были сделаны перед собором на просторной площади, обрамленной покрытыми красной черепицей домами медового цвета с коваными балкончиками. Они вполне могли быть когда-то дворцами.