Плата за любовь
Шрифт:
— А почему вы не записываете? У вас феноменальная память?
— Нет, у меня просто нет ручки и блокнота, да к тому же я не умею писать стоя.
Он покраснел, но не стал более любезен.
— Ну, так сядьте и возьмите ручку.
— Зачем? Эти распоряжения вы должны продиктовать своему секретарю, она приготовит приказы, вы их подпишите, и на еженедельном собрании в понедельник наш администратор их зачитает.
— Почему же тогда вы сюда пришли?
— Потому, что вы меня вызвали. Но раз я сюда пришла, то хочу вам сказать вот что: от психологического климата в офисе зависит очень многое,
Бирюк! Дундук! Орангутанг! Я не могла успокоиться до конца дня! Какая там работа — перекладывала бумаги с места на место. Доработаю до конца месяца и швырну в его противную рожу заявление об уходе! Пусть сам управляется! Идиот!
Не припомню, когда еще я так злилась. Одна радость, что никто в эти дни меня не трогал, даже он. Что требовалось, передавала Танечкой, а так — из кабинета даже не выходила. Она-то, конечно, была в курсе, на то она и секретарь. На мое заявление, что в конце месяца уйду, Танечка стала горячо возражать.
— Ты что, Саша? А мы что делать будем? Все ведь завалится! Ты же здесь с самого основания! Начальники приходят и уходят, а толковых работников днем с огнем не сыщешь! Он, видно, по натуре такой, ничего с этим не поделаешь, привыкнуть надо.
— Да не хочу я привыкать к его хамству!
— Значит, он к тебе привыкнет. Я же слышала, как ты ему высказывала и дверью хлопнула, а он ничего, проглотил и даже в этот же день приказом тебе премиальные выписал за подписание сделки.
— Мне бы и Гена выписал, но не хамил бы.
— Ну, Гена уже далеко, а мы здесь. И, кстати, у тебя что? Есть куда уходить? — Танечка смотрела обиженно и обеспокоенно.
— Нет пока, не волнуйся. Было бы куда, давно не сидела бы здесь.
А ведь действительно. Прежде чем уходить, хорошо бы найти себе место, причем не хуже этого. Я размышляла всю дорогу домой, решала — дать объявление в газету или обратиться к знакомым, благо знакомых у меня — весь город, а врагов вроде бы не нажила, хотя один человек уже попал в этот список.
Вечером раздался телефонный звонок.
— Александра Сергеевна?
— Слушаю вас.
— Алексей Васильевич беспокоит.
Мне редко звонили домой по рабочим вопросам, и голос не показался мне знакомым.
— Слушаю вас, — повторила я.
На том конце провода рассмеялись.
— Вы не узнали меня. Мы встречались с вами в понедельник, на переговорах.
Ах да! Президент «Нибелунгов»!
— Здравствуйте, Алексей Васильевич. Вы правы, не узнала, богатым будете.
— Несомненно. Александра Сергеевна, у меня к вам деловой разговор. Мы могли бы завтра встретиться?
— Какие-то уточнения к договору?
— Нет-нет, это по другому вопросу. Так можем?
— Разумеется. Я весь день завтра буду в офисе.
— Знаете, в офисе мне бы не хотелось. Что вы скажете, если я приглашу вас на ужин, в ресторан? Нет-нет, ничего такого не думайте! Просто деловая встреча
Это было странно, но заинтриговывало, и я согласилась.
Мы договорились встретиться после работы недалеко от офиса, и приготовиться к этой встрече мне пришлось с утра. Все-таки ужин в ресторане, хоть и деловой. Я выбрала светлый брючный костюм, взяла на работу арсенал косметики для вечернего макияжа и прихватила туфли на шпильках. День был напряженный, и у меня не было времени гадать, с чего бы президенту такой солидной компании приглашать меня на ужин. Хотя чего гадать, вариантов не больше трех: первый — ухаживание (тогда я просто супер — закадрить такого мужика), второй — хочет предложить мне работу (на сегодняшний день для меня это особенно актуально), третий — какой-то свой расклад, вплоть до шпионажа в пользу его фирмы (правда, с трудом могу себе представить, чтобы наши внутренние секреты могли кого-нибудь так заинтересовать).
Ресторан был из новых. Я в нем еще не была, а когда открыла карту вин, то поняла, что пока и не буду, он мне не по карману. Мы ужинали в отдельном кабинете. Две свечи, холодный «брют», вкусные блюда. Ни дать ни взять — романтический ужин. Президент одет был элегантно, чуть небрежно. Он провел меня к столику, предложил выбрать еду и напитки, а потом мы стали ужинать и обмениваться ничего не значащими фразами. Порции здесь были огромными. При всем старании я не смогла съесть больше половины и с сожалением смотрела, как официант уносит на выброс такую вкусную еду. Алексей Васильевич ел красиво, как, наверное, делал все, и, судя по чистой тарелке, на аппетит не жаловался. Подали десерт и кофе. Он поднял бокал с шампанским и улыбнулся.
— Расслабьтесь, Александра Сергеевна. Вы так напряжены. Получайте удовольствие, а о делах мы всегда успеем поговорить. Давайте выпьем за вас!
Мы чокнулись.
— Александра Сергеевна, вас в детстве Пушкиной не дразнили?
— Было дело, а откуда вы знаете?
— Догадался.
— А вас как дразнили?
— Делон!
— Что это значит?
— Вы что, не знаете Алена Делона?
— А! А почему?
— Я всегда был красивым мальчиком.
— Не огорчайтесь, бывает и хуже, — усмехнулась я.
— Сашенька, вы прелесть! — засмеялся он. — Кстати, можно вас так называть — Сашенька?
— Да ради бога. Только мне придется тогда звать вас Лешей.
— Как вам угодно. Саша, сколько вам лет?
— На этот вопрос женщина может не отвечать.
— Может, но все же очень интересно. В начале нашей первой встречи я решил, что вам не больше двадцати, а к концу ее дал бы все тридцать.
— Видите, как длительные переговоры старят женщин!
— Я имел в виду вашу хватку! Не ожидал! И был приятно поражен. Даже расстроен.
— Чем?
— Тем, что вы никак не отреагировали на мой комплимент.
«Какой комплимент?» — чуть не сорвалось у меня, но я вовремя вспомнила, что не слышала, о чем он говорил в конце встречи, и загадочно улыбнулась.
— Сашенька, расскажите мне о себе.
— Вы собираете на меня досье?
— Ну, досье собирают объективно и совсем другие люди.
— Что вам рассказать?
— Ну, хотя бы кто ваши родители?
— Представители интеллигенции — врач, учитель. А ваши?