Плата за ритуал
Шрифт:
Беата еще раз огляделась по сторонам и хмыкнула. Легонько хлопнула Эву по плечу, разрушая чары невидимости.
— Что я сделала не так? — тут же спросила та.
— Во-первых, бросила метлу на видном месте. Во-вторых, ты стоишь на земле и оставила четкие отпечатки сапог. Остальные следы не настолько глубокие.
— Я запомню, наставница, — кивнула Эва.
Беата помолчала, а потом положила руку ей на плечо.
— Эва, если ты хочешь навестить родных, то не нужно делать это тайком. Я не запрещаю вам видеться.
Эва
— Да зачем мне их навещать? Они меня терпеть не могут, и это взаимно.
— Тогда что ты здесь делаешь?
Эва замялась.
— Я… хотела забрать… кое-что из вещей! Да! Ай!
Беата легонько дернула ее за ухо.
— Хватит врать. Все, что вам нужно, покупаю я или Джеральд. Зачем ты сюда прилетаешь, причем постоянно, если не скучаешь по родственникам?
Взгляд Эвы заметался.
— Я… ну…
В доме раздался крик и грохот. Беата вздрогнула.
— Идем туда.
— Наставница, не надо! Они нас не пустят!
— Значит, войдем сами.
Беата не стала тратить время на стук: начертила на двери руну, взяла Эву за руку и прошла сквозь дверь, проведя ученицу за собой. У той загорелись глаза.
— Наставница, а когда нас научат этому заклинанию?
— Посмотрим на ваше поведение. Будешь плохо себя вести, вообще не научу.
— Ой, — грустно сказала Эва и сникла.
Они вошли в гостиную, из которой раздавался шум. Она была полностью разгромлена: посуда побита, столы и стулья перевернуты, стены заляпаны едой. Над всем этим радостно скакал мелкий бес. За диваном спрятались двое мальчишек.
— Опять эта штука! Отец нас убьет!
— Но в этот раз он должен нам поверить! Мама позовет священника!
— Да как же! Нам опять всыплют по первое число! То класс разгромили, то дом, отец нас в интернат отправит, как дуру-балерину! Как мы докажем, что эта штука нас преследует?!
По губам Эвы скользнула мстительная улыбка. Она одним движением изгнала беса и молча посмотрела на Беату.
Та приподняла брови.
Так тихоня-Эва летала сводить личные счеты.
Беата пожала плечами и, взяв ее за руку, вывела из дома тем же способом.
— И чем же они это заслужили?
— Пока мы жили вместе, кузены постоянно что-то били и ломали, но сваливали на меня. И меня наказывали и заставляли бесконечно прибирать за ними. Дядя с тетей знали, кто виноват, но ругали меня. Так что сейчас им никто не поверит, — Эва покосилась на нее, — вы сердитесь, наставница?
— Нет, — спокойно ответила Беата, — у меня была похожая ситуация в детстве: меня обвинили в воровстве, которого я не совершала. Директор и учителя давили, требуя признаться, и я пригрозила, что у тех, кто меня оклеветал, отсохнут языки.
— Отсохли?
— Нет. Мне хватило их страха. Эва, это был последний раз, ясно? Отомстила и хватит.
— Да, наставница. Мы сейчас полетим
Беата задумалась и покачала головой.
— Я хочу выпить кофе с пирожными. Пойдешь со мной?
— Да, — Эва явно удивилась, но тут же повеселела, — так вы на моей стороне?
— Ты не делаешь ничего, чего обычно не творят юные ведьмочки со своими обидчиками, — махнула руками Беата, — главное, знать меру. И своевременно устранять последствия. Ах да, еще важно не попасться.
Эва хихикнула.
Они дошли до кофейни, заказали пирожные и принялись болтать. Эва рассказывала о том, какие у нее противные родственники и как ее оскорбляли словом «балерина». Кажется, она ненавидела своих дядю и тетю.
— Удивительно, что ты мстишь только кузенам, а не им, — заметила Беата, откусывая пирожное.
— На них я наложила порчи, — с улыбкой сообщила Эва, — на дядю навела невезение, и он теперь проваливает проекты на работе, теряет вещи и вечно обливается кофе. На тетю — чесотку и бессонницу. Она бегает по врачам и горстями глотает таблетки, но ничего не помогает.
Беата напряглась.
— И сколько дней они под порчей?
— Две недели.
— А когда ты собиралась их расколдовать?
Ответом ей было молчание.
— Эва, ты что, собралась проклясть их навечно?
— Они это заслужили, — буркнула та, — я их в лягушек превращу, когда заведу черную кошку.
Беата потерла виски.
Замечательно. Научила ведьмочек темной магии, а мораль вложить забыла — и вот результат. Но почему она вообще должна с ними нянчиться? Своей головой Эва не поймет, что творит месть, несоразмерную проступку?
Если не поймет, то четверо человек в Морланде бесследно исчезнут. А если учесть, что других ведьм кроме жриц Калунны в нем нет…
Проклятье.
Беата постучала ногтями по столику. Проще всего было запретить Эве это. Сейчас она подчинится, боясь гнева наставницы, но что дальше? Эва вырастет и будет творить темную магию направо и налево, и ее будут прикрывать от наказания, как жрицу Калунны. Безнаказанность совсем вскружит ей голову. Разговор по душам все-таки был нужен, но иной.
— Вот значит, зачем тебе нужен черный фамильяр: чтобы заколдовывать кого хочешь. Твои дядя и тетя — дурные люди, но ты уверена, что они заслуживают столь сурового наказания?
— Да, — упрямо сказала та, — они врали, что любят меня, а сами превратили в прислугу. И с радостью избавились, заграбастав мои деньги.
— Ты получишь их буквально через пару лет и спокойно выгонишь родственников из своего дома.
— Дело не в деньгах. А в том, что они — отвратительные жабы. Внешнее должно соответствовать внутреннему. Я — ведьма, и они пожалеют, что обижали меня.
— Потому что ведьмам можно творить все, забыв о существовании морали? — негромко спросила Беата.