Платье для смерти
Шрифт:
– Даже если я прощу тебя, ты все еще в долгу передо мной.
– Знаю. Поэтому, прежде чем я снова затащу тебя в кровать, я должен рассказать тебе о сотне других причин, по которым ты должна уйти. Готова?
– Хочешь сначала поцеловать меня?
– Нет. Мне нужно твое внимание.
– Он обнял ее и повел к кухонной стойке, выходящей к комнате. Барные стулья с красной кожей дополняли гостиную.
Она села, и Джереми принялся готовить кофе.
– С молоком или без? Ты всегда пьешь по — разному.
– Просто черный.
Он поставил две чашки на стойку
– Хорошо, итак. Ах … - Джереми взял ее лицо в свои руки и коснулся губ большим пальцем, как будто хотел прервать ее несогласие раньше, чем она его произнесет. Но это прикосновение только заставило ее хотеть больше поцеловать его.
– Ты знаешь, что я болен. Это генетическое, так что ты не можешь им заразиться, а я не могу от этого избавиться.
– Хорошо, прекрати. Есть такая вещь, Интернет называется.
– И, ты знаешь все о муковисцидозе.
– Ты можешь жить очень долго.
Джереми отпил свой кофе.
– Конечно, и я собираюсь. Но иногда я болею, и мне приходится соблюдать режим.
– Он вынул хромированную коробку из углового отсека и открыл ее. Заглянул внутрь, а потом посмотрел на нее.
– Это очень привлекательно. Сводит девушек с ума. — Джереми вытащил прозрачный пластиковый контейнер с заполненными таблетками отсеками. — Те, что принимаются утром - здесь. Ночь - здесь. Три вида антибиотиков.
– Он порылся внутри хромированной коробки и достал трубку с отверстием внизу. — Это дезоксирибонуклеаза, она разрушает слизь в моих легких. Фиброз делает ее очень вязкой, и если я не приму лекарство, не смогу дышать. Без этого очень трудно открыть мои легкие, и я теряю концентрацию, заражаюсь и прочие забавные вещи. Однажды я задохнусь от своей собственной слизи.
– Джереми встряхнул хромированную коробку. — Остальное - витамины. Дважды в день я должен делать физиотерапию для очистки легких. Это выглядит, как будто я выплевываю целый кишечник слизи, и я надеюсь, ты этого никогда не увидишь. Я всегда делаю это самостоятельно. И я должен, должен тренироваться, или я начинаю чувствовать себя паршиво. Два раза в год я ложусь в больницу и прохожу лечение от инфекций и … что еще?
– Он отвел взгляд, как будто его разум был занят чем — то более важным.
– У тебя не может быть детей, - сказала она.
– И это тоже.
– Хорошо, но не думаю, что мы должны решать это прямо сейчас.
Джереми кивнул и отодвинул свой кофе.
– На тридцать секунд я перестаю все контролировать. Это время на то, чтобы ты ушла, если хочешь, и я не буду против. Можем обговорить наше партнерское соглашение, как тебе будет удобно. Но через тридцать секунд все было по — моему.
– Подожди. У меня есть требования.
– Говори.
– Во — первых, ты не мой начальник. Я буду работать с тобой, потому что мне нравится работать с тобой, но, если это будут отношения начальника и сотрудника, мы закончим, прежде чем начать.
– Мне всегда нравилось работать с тобой. Но это моя компания.
– И где проходит эта тонкая грань?
– Давай попробуем поработать, прежде чем будем думать об увольнении.
– Хорошо. Во — вторых.
– И что, я должен их нанять?
– Мы должны.
Джереми задумался на секунду, затем сказал:
– Я оставляю за собой право уволить любого, кто украл у меня или ударил меня в спину. И им нужно держать вес в рамках, что бы они смогли работать.
– Пойдет. В третьих. Готов? Потому что это самое главное.
– Ладно.
– В — третьих, все мои шутки смешные.
Джереми засмеялся и обнял ее. Его широкая улыбка, освещавшая сейчас все лицо, разительно отличалась от тех, которыми он одаривал ее на работе.
– Хочешь назад свои тридцать секунд?
– спросил он и поцеловал так, что об этой сделке она тут же забыла.
– Ты? Ты знаешь, что я собираюсь сказать.
– Она была поглощена соленым запахом его кожи - запахом, в который она влюбилась, когда они встретились, и симптомом его болезни.
– Да. Я знаю, что ты собираешься сказать. Вот как это выглядит. То, чем я болею, выглядит безобразно. Грязно. Я собираюсь защитить тебя от этого. Ты увидишь как можно меньше этого. Только лучшее от меня.
– У тебя невероятно огромное эго.
Он снова засмеялся, но не стал это отрицать.
– Мне просто нужно отговорить тебя от того, чтобы быть со мной еще раз.
– Меня это действительно заводит.
– Я просто хотел тебя. Это было все, о чем я мог думать. Ты уже не встречалась с этим Стью, и я поддерживал тебя в течение двух дней. Я запаниковал. Обычно я все обдумываю немного лучше. На этой неделе мне кое — что пришло в голову.
– Его лицо выражало искреннюю грусть и сожаление, и даже когда она отодвинулась от него, чтобы откинуться на стуле, она не могла не вложить свою руку в него.
Джереми сжал ее и продолжил.
– Если ты будешь работать со мной, и я буду спонсировать тебя, и мы будет спать вместе, думаю, для нас это будет просто фантастическим. Но для всего остального мира… ну, тебя просто уничтожат.
– Кто?
– СМИ, например. Грейси работала с ними как с детьми. Они обожали ее. А шесть месяцев назад ее убили, моего последнего инвестора и любовницу. А теперь ты сотрудничаешь со мной, я тебя спонсирую, и ты моя любовница.
– Он покачал головой. — Я не знаю, как из этого выпутаться. Потому что я не хочу от чего — то отказываться.
– И поэтому ты хочешь, чтобы выбор сделала я? Это причина, почему ты начал весь этот разговор?
– Мы должны выбрать. От чего — то нужно отказаться.
Затем, в этот момент, Лора поняла, что ей дали все, что она когда — либо хотела, почти безоговорочно, и что она была счастлива. Да, она всю неделю бесконечно ворчала по поводу его обмана и манипуляций, но он буквально заставлял ее взять все, что ей полагается, потому что из — за своего упрямства, она отказывалась взять все самой.