Платье для смерти

ДеМайо-Райс Кристин

— Дерьмо, — пробормотала Лора.

Круглый островок находился в центре двух полосной дороги с круговым движением против часовой стрелки, расположенной на двадцать футов ниже уровня улицы. В теплые месяцы там работало кафе, к которому можно было попасть с пристани или с травянистых холмов реки Гудзон — Ривер — Гринвей. Между Днем Благодарения и ранней весной оно было закрыт. В ту ночь кафе — островок представляло собой ров двадцати футов глубиной и пятидесяти футов в диаметре с четырехфутовой каменной стеной. И мешало добраться до доков. Его нужно было обойти,

так или иначе, и пройти мимо двух мужчин— экспертов по охоте на мелкую живность из арбалетов.

Папа шел с прямой спиной и был очень высок, но шел как женщина. Он вышел из подземного перехода налево и пошел по тропинке, ведущей через парк к докам. Лора подумала, что ему это сойдет с рук, если представится подходящая возможность. Вопрос был в том, готова ли она просто позволить ему уйти.

— Ты его отпускаешь? — спросила Руби. — Помнишь про рождественскую хрюшку.

— Думала тебе все равно.

— Я выпустила свой гнев. Теперь мне немного жаль.

— Тогда давай поиграем. Они не знают, что он переодет.

— Ничего не приходит в голову.

Лора подняла руки к Сальвадору и Сосо и перепрыгнула через невысокую каменную стену, чтобы выбраться на улицу.

— Сюда! — Она побежала. Руби прямо за ней. — Я видела его! Он похож на Руби.

— Только не это!

— Где он? — спросил Сальвадор, засунув руки в карманы, как будто он что — то там ища. Лора была уверена, что это было что — то металлическое и острое, но подтверждать свои догадки не хотелось.

— Он был в автобусе! — сказала она, чувствуя, как вязкая ложь срывается с губ.

Взгляд Сальвадора следил за автобусом, который ехал, по кругу возвращаясь к ним. Наверное, худшая ложь, которую она когда — либо рассказывала, а лгала она не мало. Автобус проезжал мимо них, и они могли просто сесть на него.

Сосо склонил голову, наблюдая, как выражение ее лица сменилось испугом.

— Она врет.

— Нет!

— Совершенно верно, — сказала Руби, затем обратила внимание на Сосо. — Она не хочет, чтобы ты причинил ему вред, но мне плевать. Я хочу уйти. Он прошел через те деревья вон там. — Она указала на северную тропу, ведущую на нижний уровень парка. Это вело к докам, зеркальное отображение пути, по которому на самом деле пошел папа.

Сальвадор посмотрел в густую черноту парка.

Сосо вмешался: — Я кое — что видел.

— А я нет, — сказал Сальвадор, рассматривая каждый укромный уголок, трещинку в каждом камне, не делая ни шага ни в каком направлении.

Сосо стоял, засунув руки в карманы, и выглядел обеспокоенно, но его взгляд был прикован к женщине, которая шла на уровень ниже них, в доки. Когда он заметил ее, Лора могла поклясться, что он узнал отца, и напряглась. Но затем он указал на путь, о котором сообщила Руби, и сказал:

— Другого пути я не вижу.

— Надеюсь, вы попрощались, — сказал Сальвадор.

— Выпотрошите его, — ответила сестра.

— Приезжайте в Брунико в любое время, — сказал Сальвадор с самой жестокой усмешкой, которую она когда — либо видела. — Мы будем относиться к тебе как к королеве.

Она кивнула и подошла

ближе к Руби, которая взяла ее за руку, наблюдая, как Сосо и Сальвадор переходят дорогу и исчезают в темноте. Только тогда она рискнула взглянуть на доки. Папа был на самом южном пирсе, все еще передвигаясь по рядам лодок как Джобет. Лора увидела, как кто — то сошел с небольшой лодки и обнял отца. Это всего несколько шагов, и было темно, но походка была очень своеобразной, так что прямо по шомполу мог пройти только один человек.

— Ой, ущипните меня, — сказала она. — Это Бернард Нестор.

— Нет, — возразила Руби.

— Я узнаю эту походку. — Лора сняла туфли и держала их за каблуки, пока бежала по холодной земле так быстро, как могла босыми ногами.

Док был далеко. Снова на круг кругу, через стену, через парк, вниз по ступеням и по холодному, холодному асфальту велосипедной дорожки на бетонный причал, где вода плескалась о борта лодок, как если бы они были леденцами на палочке. Когда она добралась, до отца с Бернардом у нее сперло дыхание.

— Что за… — она задыхалась от воздуха, упершись руками в колени и уставившись на причал. Ее ноги были черными.

— Лала, тебе нужно идти, — сказал папа. Уйти, когда у нее все еще было так много вопросов?

Она указала на Бернарда, открытый плащ которого обнажал костюм — тройку. Она хотела ответов. Она не могла жить, не зная, что папа и Бернард делали на этом чертовом причале, держась за руки. Если бы только она могла сказать хоть слово. Если бы только ее легкие могли получить немного воздуха. Она выпрямилась и посмотрела на Бернарда.

— Рассказывайте.

Он просто взглянул на папу, затем снова на нее.

— Иначе я приведу сюда этого ублюдка, если он уже не в пути. И продырявлю твою лодку. Я буду кричать. — Лора не чувствовала, что угрозы возымели эффект, но и Бернард не выглядел как человек, которому есть, что ответить.

— К черту вас, — воскликнула она и пролезла мимо них, сделала два больших шага через пирс и ступила на судно.

— Нет! — крикнул папа.

Она проигнорировала его. Насколько она помнила, на лодке она никогда не была. Когда — то могла быть какая — то прогулка в Школе Далтона с лодкой, вероятно, пришвартованной у самого пирса, но как только она ступила на палубу лодки Бернарда Нестора, она почувствовала качку под собой и потеряла равновесие. Нелепо извернувшись, она упала в каюту, ударившись головой. Она упала на деревяшку и не почувствовала ничего, кроме своих ледяных ног, мокрого дерева на щеке и мерного покачивания лодки.

Над ней наклонилась женщина. У нее были короткие волосы, но ее голос, приглушенный шумом океана в ушах Лоры, звенел на волнах света и искрился, и сразу понравился. Она была матерью / сестрой / женой, абсолютным совершенством, ангелом изящества в плаще и костюме — тройке.

— Принцесса? — проронила Лора.

— У тебя красивые глаза, — сказала Филомена, пряча жесткую резкую интонацию Бернарда Нестора. — С тобой все в порядке?

— Что происходит?

Голос Руби рассек ночь, как боевой топор.