Платиновые души. Вначале была сделка
Шрифт:
– Словно заново родился. – сказал он довольно. И хотя черные круги от недосыпа всё еще красовались на его лице, он выглядел свежее чем раньше.
Фиона не стала ничего говорить Эйш, ей и самой хотелось бы посмотреть на свое лицо каким оно было прежде. Её пугало то что она увидит, когда бинты придется снять. Подумав об этом аппетит пропал, но запах был настолько хорош, что возвращал её в прошлое. Когда вся семья вот также сидела за столом и оживленно беседовала, как сейчас беседуют Виктор с Эйш. И это заставило подкатить ком к горлу. Глубоко вдохнув она набросилась
Закончив завтракать Фиона, и Виктор вернулись на кладбище. Он провел её меж рядов вырытых недавно могил и странно подписанных крестов. Виктор не знал поименно всех тех, кого они привезли из поместья Экхартов поэтому подписал их по приметам. «Рыжая борода», «родимое пятно в форме собаки на лбу», «слишком большая грудь», «парень похожий на того певца из той группы которая пела “Малиновый закат на твоих губах”».
«То есть это, по его мнению, не длинновато?»
– Это кстати он и есть. – окликнула его Фиона задержавшись у могилы певца.
– Кто?
– Парень похожий на того певца из той группы которая пела “Малиновый закат на твоих губах”. Это он, тот певец. Его зовут Ленни. Отец нанял его, когда группа распалась. Моя мать настояла. Фанатка.
– Вот уж не думал, что звезда блюза будет закопан у меня на заднем дворе.
– Любите блюз?
– Нет, но знаю того, кто любит. – Виктор незаметно для неё скривил лицо. – Хотя я был у них на концерте. Как там их группа называлась?
– «Полуночные бродяги», кажется.
– Точно. «Полуночные бродяги».
– Вы перевезли сюда все тела? Ну, вообще все?
– Ага. Это было не трудно. Те ребята удобно сложили всех в кучку.
– Зачем? Или у служителей Старого Бога так принято?
– Хоронить людей? Вроде так принято у людей в принципе. – Виктор закурил. – Ты не возражаешь?
– Это ваше кладбище, не стесняйтесь. Я думаю противников пассивного курения здесь больше нет.
– Я бы не был так уверен. «Противники чего-то» и «борцы за что-то» даже мертвыми будут «чем-то» недовольны. Эйш не разрешает мне курить в церкви и оказывается теперь надо спрашивать всех, не против ли они если я закурю.
– А можно мне одну?
Виктор взглянул на неё поверх очков пожал плечами и достал портсигар из заднего кармана брюк. Фиона взяла сигарету и прикурила её от зажигалки священника. Дым обжег её горло, спустился ниже и обжег её легкие, она начала кашлять. Этот вид позабавил Виктора. Откашлявшись Фиона сделала ещё одну затяжку.
– Лучше тебе больше не курить.
– Согласна, а то как-то не пошло.
– Не в этом дело, просто с сигаретой ты выглядишь уж совсем отчаявшейся. – Виктор выпустил клуб дыма и дальше побрел через поле могильных крестов.
Фиона сделала ещё затяжку и провела рукой по своим растрепанным непослушным волосам.
«Видели бы сейчас меня Эльза и мама. Разорались бы что я в таком виде на улицу вышла. А сестра бы язвила: «Тебя так больше идет, Фиона!». Ненавижу эти волосы».
– Это эгоизм.
– Что-что? – Фиона вздрогнула, выныривая
– Ты спросила зачем я это сделал. Доехал до поместья и заставил людей притащить сюда все эти тела, а потом хоронил их целый месяц, каждого, подписывая их могилы. Никакого доброго поступка в этом нет. Да, они заслужили похороны, я уже это говорил мэру, но я сделал это из-за эгоизма. Хотел доказать себе, что я… неважно. Мы пришли – вот они.
Несмотря на свой высокий статус все Экхарты были захоронены среди своих подчиненных. Никаких особых надгробий, никаких особых цветов – их вообще не было ни на одной могиле – просто четыре могилы подписанных как «Отец», «Мать», «Старшая дочь», «Сын». Рядом были ещё две. Одна была не подписана, на второй было выцарапано «Фиона», вырытая, но не закопанная.
– Не надо на меня так смотреть. – ответил Виктор на взгляд Фионы исподлобья. – Нужно быть готовым ко всему, а ты месяц провалялась под капельницей.
– Ну-ну. Могли бы хоть крест не подписывать. Как здесь, например. – Фиона указала на неподписанную могилу. – Кто тут лежит?
– Это – женщина, всё что я о ней знаю. Вытащил её вместе с твоей семьей из дома, вся обугленная поэтому и примет никаких. Валялась на полу, так что я решил, что она не из твоих. Именно у неё во рту я и нашел кольцо с остатками письма.
– Тогда это должно быть Эльза. Эльза Дэкло
– Член семьи?
– …Да. Лучшая подруга. Или что-то вроде этого.
– Ясно. – Виктор принялся подписывать крест. – Получается я прогадал с твоим женихом, далековато его положил. Могу перехоронить, если хочешь, в твою могилу?
– Нет, не надо.
– Как знаешь. Ладно, вот. – она дал Фионе гвоздь. – Что? Я же сказал: своих родителей будешь подписывать сама. – Виктор улыбнулся ей, и улыбка эта была похожа на злорадствующую ухмылку, развернувшись он побрел к церкви. – Я буду на крыльце. Зарождение мое видели очи Твои. Имена всех внесены в книгу Твою; и никто, даже во чреве матери не забыт Тобой.
Фиона провожала священника взглядом до тех пор, пока он не ушел за угол и не скрылся из виду.
Подписывать свою семью она начала с брата и если застегивать рубашку и пользоваться вилкой было сравни пытке, то орудовать гвоздём было куда легче, всего-то нужно держать его и двигать в сторону. Гвоздь был достаточно острый, но даже так на написание первого имени у неё ушло минут восемь.
“Лиам Экхарт-младший, маленький фантазёр”
– Я помню, как ты хотел построить поезд на луну, когда вырастешь.
“Сью Экхарт, лучшая дочь”
– Отец всегда так о тебе думал, он гордился тобой.
“Марта Экхарт, второй такой мамы нет”
– Люблю тебя, мам. Пусть ты всегда была на стороне отца.
“Лиам Экхарт-старший”
– Даже не знаю, что ещё написать. Светлых моментов с твоим участием я почти не помню, если они вообще были. Ты только при чужих вел себя так, словно и впрямь меня любил. Больше всего я хотела убежать на зло тебе, и буду честна я иногда желала тебе смерти, но я не хотела, чтобы так получилось, со всеми вами. Прости, пап.