Платит последний
Шрифт:
Переломленная в талии, с головой на уровне своих колен, да еще в унитазе, Лидия смутно начала соображать, что происходит что-то из ряда вон. Что-то непохожее на товарищескую помощь перебравшей подруге. Но Лидина голова была такой тяжелой, а прикосновения Анидаг — такими расслабляющими, что не хотелось ее прерывать. Лидия поставила локти на унитаз. Массаж активных точек на спине раскрывал ей легкие, и она впервые глубоко, со сладким стоном вздохнула. От энергичных трудов Анидаг у нее стали загораться груди. Это был уже звоночек: еще не хватало реагировать на женщину!
— Пусти,
— Хочет писать моя рыбка, — проворковала сзади Анидаг и, царапнув кожу перстнями, запустила пальцы за резинку ее колготок, потянула их вниз, захватила трусики…
Лидия, согнутая, со спущенной до колен юбкой, колготками и трусами, с расстегнутым лифчиком, осознала себя в той известной позиции, в которую любят ставить покорных женщин самостоятельные мужчины. И кто-то — Анидаг, а может, и не Анидаг, а Парамонов или Вадим — твердо берет ее за талию и начинает осторожно, сжимая ей бедра, опускать руки ниже. Ну, нет! Лидия резко обернулась и, перехваченная спереди Анидаг, мягко плюхнулась на унитаз, привалилась к сиреневой кафельной стенке. Анидаг не уходила.
— Дай пописать.
— Писай, я хочу посмотреть, — хриплым низким голосом сказала Анидаг.
Как всякую натуралку на ее месте, Лидию охватил ужас. Она не знала, как защититься, как сгладить эту ситуацию. Разве что попробовать себя в роли истерички?
— Уйди-и-и!! — Визг был отработан на любившем подглядывать за ней в туалете похабнике Парамонове.
Анидаг вылетела из кабинки. У Лидии стучало в голове, живот сжало спазмом, и пописать она так и не сумела. Вновь появилась Анидаг, раскуривая сигарку необычного зеленоватого цвета. Присев на корточки перед оцепеневшей на унитазе полуголой Лидией, она затянулась и выпустила дым ей в лицо. Профессиональное обоняние эксперта-токсиколога резанул запах свежескошенного сена. Мало того, что лесбиянка, еще и травка!
— Я хочу домой! — обессиленно произнесла Лидия, отворачиваясь, чтобы не надышаться.
— Не торопись, сейчас поедем! — Анидаг принялась гладить Лидию по голым бедрам.
— Помоги мне встать, давай расплатимся с официантом!
— Не грузись, крошка. — Тон журналистки вроде помягчел с травки, но Лидия-то знала, что сейчас попрет агрессия. И точно, Анидаг вдруг рявкнула: — Тебя пусть это не е…т! Никто никому не должен, у меня здесь кредит. Безвозвратный. Станюкович открыл.
— Ага, Станюкович, «Морские рассказы»… — Лидию снова начинало мутить.
— Большие заказы! — срифмовала Анидаг и радостно захохотала, уронив голову Лидии в колени. Лидия поняла, что это у нее первые звоночки перед дурной истерикой. — Ты что, сосулька?! Борис Ефимыч — генеральный заказчик!
— Заказчик чего?
— Всего, — многозначительно произнесла Анидаг и обняла Лидины колени длинными руками, ухватив ее за ягодицы. Голову она устроила поближе к Лидиному животу и замерла с тлеющей сигаркой в татуированном рту.
Пауза была долгой, и Лидия, чтобы куда-то продвинуться, спросила:
— Он твой любовник?
Анидаг встрепенулась:
— Ты ревнуешь, котенька? Не грузись! Он старый.
Сигарка докурилась. Анидаг, раздвинув Лидины колени, сплюнула ее в унитаз и крепким крупным языком начала продвигаться по Лидиному бедру выше, к животу.
Лидия отрезвела. Вот как. Вот и все секреты. Станюкович Борис Ефимович. «Папа». Генеральный заказчик.
Она нашла в себе силы освободиться от Анидаг, поднялась, одним движением натянула трусики с колготками, кое-как застегнула молнию на юбке — застегивать лифчик было некогда. Схватила с раковины свою сумку, попыталась открыть дверь, но не сумела справиться с хитрой золоченой защелкой.
Анидаг сидела на полу, мечтательно облокотившись на унитаз, и бурчала себе под нос «Еллоу сабмарин». Лидия кинулась ее поднимать:
— Пошли отсюда, Наташа!
— Лидок! Поехали ко мне, у меня классная коллекция «Битлз», лучшая в Москве!
— Да-да, пошли, хорошо, конечно…
Расслабленная Анидаг отковырнула хитрую защелку, пропустила вперед Лидию и громко крикнула вверх, в арку на вершине винтовой лесенки:
— Эй, там, халдеи, тачку!
Лидия стала подниматься по лесенке, Анидаг греблась сзади, подсаживая ее под попу и бормоча: «Ах, как я буду тебя облизывать!» А у Лидии на каждой ступеньке стукало по мозгам: «Станюкович! Борис! Ефимович! Генеральный! Заказчик!» Украл Кольку, подонок. Может быть, убил! Неожиданно для себя Лидия развернулась и изо всех сил пнула Анидаг ногой в живот:
— Гадина!
— Бля-а! — Анидаг взмахнула руками, пытаясь ухватиться за перильца, и загремела вниз по спиральной лестнице, путаясь в длинных кожаных ногах.
Лидия схватила у гардеробщика свой плащ и уже в дверях бросила ему через плечо:
— Там внизу женщине плохо!
Снизу доносился трехэтажный мат продажной мастерицы слова.
Вот так-то, про себя сказала ей Лидия. Я девушка честная, с женщинами, детьми и животными — ни-ни.
Она выбежала из ресторана, свернула за угол и кинулась к дому с рабочими и колхозницами, где в снятой на весь день черной «Волге»-такси почитывал газетку водитель.
БОРИС ЕФИМЫЧ СЕРДИТСЯ
Правильно говорят, что секретарша — лицо фирмы. Работоспособная Люська у Ивашникова, невзрачная служивая мышка у вице-мэра, громадная кавалерист-девица у Бирюка… Борис Ефимович Станюкович взял в секретари даму среднего возраста, среднего роста и среднеевропейской внешности.
— Я сейчас даже доложить о вас не смогу, — с благожелательной улыбкой сказала эта чемпионка посредственности. — У Бориса Ефимовича японцы, потом деловой ужин. Едва ли он вас примет, но если хотите, дожидайтесь.