Плавать по морю необходимо

Крившенко Сергей Филиппович

Вставали в строй, уходили в моря новые поколения мореходов, встречь солнцу шли и шли русские землепроходцы. И рождались стихи, первоклассные и «средние», как, скажем, стихи третьестепенного русского поэта ХХ века Михаила Розенгейма:

Из века в век Шел крепкий русский человек На дальний север и восток Неудержимо, как поток. Он шел в безвестные края Чрез тундры, реки и хребты, Чрез быстрину и высоты, Пока в неведомой дали Он

не пришел на край земли, Где было некуда идти, Где поперек его пути, Одетый в бури и туман Встал необъятный океан.

Движение русского народа к Тихому океану — это движение навстречу своей мечте. «Снилось ты нам с наших первых веков», — скажет другой поэт, обращаясь к неведомому нашим предкам Восточному морю. На пути к нему им предстояло преодолеть «топкую тундру» и сотни невзгод и препон. «Но нам вожатым был голос мечты». Поэт как бы вновь переживает тот долгожданный и радостный миг, когда взору первопроходцев открылся океанский простор.

Чаша безмерная вод! Дай припасть К блещущей влаге устами и взором, Дай утолить нашу старую страсть Полным простором! Вот чего ждали мы, дети степей! Вот она, сродная сердцу стихия! Чудо свершилось: на грани своей Стала Россия.

Так писал Валерий Брюсов в стихотворении «К Тихому океану». А затем мотив морских плаваний войдет во всю русскую поэзию и особенно русскую поэзию Дальнего Востока. Но вернемся к исходной мысли: «Российское могущество будет прирастать Сибирью…» Во всех областях действительности — и экономики, и культуры, и духовных поисков, нравственного совершенствования. Как важно этот завет великого сына земли российской — Михаила Васильевича Ломоносова — не забыть нам, современникам, и здесь, на берегах Тихого океана, и там, в град-столице Москве. Мы-то знаем: Москва — далеко, но ведь это город-то нашенский. Столица наша. А в столице, конечно же, всегда живы слова, сказанные там же, в 20-е годы ХХ века: «Владивосток далеко, но ведь город-то это нашенский…» Этим державным единством мы, россияне, и сильны!

«Их не забудут Россы…», или «Колесница счастья»

^{Приключения и подвиги русских морских офицеров Хвостова и Давыдова}

Хвостов и Давыдов… Откройте любую серьезную книгу по истории мореплавания на Тихом океане и освоения русскими людьми дальневосточных побережий России и океанских пространств и вы встретите эти имена. Их часто вспоминают историки, географы, этнографы… Вот только одно из таких воспоминаний: «Важным источником того времени явилась книга-отчет Г.И. Давыдова о его двукратном путешествии в Русскую Америку. Это надежный материал очевидца о годах становления Российско-Американской компании, точные характеристики явлений природы и географические описания Алеутских островов и острова Кадьяк». Так пишет доктор исторических наук А.И. Алексеев в монографии «Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки» [35] . Эта книга, замечает здесь же историк, является первым русским трудом по природе островов и побережья Аляскинского залива. В свое время капитан И.Ф. Крузенштерн назвал Хвостова и Давыдова «искусными офицерами», удачное плавание которых на Кадьяк из Охотска «было нечто неслыханное». Высокую оценку деятельности отважных моряков давал Г.И.Невельской. Можно было бы назвать и другие имена, скажем, мореплавателя В.М. Головнина и писателя А.П. Чехова, при некоторых замечаниях, не отказавшим им в храбрости и мужестве…

35

М., 1982. С. 161.

Эхо необыкновенных путешествий и драматической судьбы Хвостова и Давыдова давно отозвалось в русской литературе. Знаменитый русский поэт, их современник Гаврила Романович Державин написал стихотворение «В память Давыдова и Хвостова». Заканчивалось оно так:

Хвостов! Давыдов! Будьте Ввек

славными и вы. Меж нами ваша память, Как гул, не пройдет вмиг. Хоть роком своенравным Вы сесть и не могли На колесницу счастья. Но ваших похождений звук, Дух Куков и Нельсонов И ум Невтона звездна, Как Александров век, Не позабудут Россы.

Имена Хвостова и Давыдова поставлены в золотой ряд знаменитых мореплавателей и ученых — капитана Кука, адмирала Нельсона, великого физика Ньютона. И здесь же пять русских адмиралов, прославившихся в истории сражений на морях — Грейг, Чичагов, Сенявин, Круз, Ушаков… И весь «Александра век»! Что это? Незаслуженное славословие Хвостову и Давыдову? Чем они так удивили Державина? Он-то слов на ветер не бросал! И что встает за этими таинственными, почти мистическими словами: «рок своенравный», «колесница счастья»? И когда начинаешь знакомиться с жизнью Хвостова и Давыдова, увлекательный сюжет раскрывается перед твоим взором. В этом сюжете, данном самой жизнью, а не чьей-то фантазией, чего только нет! Путешествия в далекую Америку, открытия на Курилах и на Сахалине, плавание по морям, через штормы и туманы… Переходы по сибирской земле, участие в морских сражениях. Литературное поприще. Слава и обман, добро и зло, мужество и всевластие, случай, странная гибель и домыслы, забвение и память…

Так давайте же в путь, за ними!

«Ударили по лошадям и поскакали… в Америку»

Итак, с чего начнем наш документальный рассказ? Начнем, конечно, с Петербурга, с тех апрельских дней, когда началось это путешествие. Со слов самого Гаврилы Давыдова, с его живой интонации.

«1802 год, апрель. В один день, как я с месяц был уже болен, приходит ко мне лейтенант Хвостов и сказывает, что он отправляется в Америку. На вопрос мой, каким образом сие случилось, узнал я от него, что он вступил в Российско-Американскую компанию… должен был ехать через Сибирь до Охотска, сесть там на судно компании и отплыть в американские ее заведения. Сей случай возобновил тогдашнюю страсть мою к путешествиям, так что я в ту же минуту решился ехать в Америку и в тот же час пошел объявить мое желание господину Резанову, бывшем главным участником в делах компании. Дело сие нетрудно было сладить. По именному его императорского величества указу позволено было морским офицерам, кто пожелает, вступать в Российско-Американскую компанию… Желание видеть столь отдаленные края, побывать на морях и в странах малоизвестных и редко посещаемых не позволило нам много размышлять о собственных выгодах.

Подготовив таким образом самые нужные только вещи к путешествию, долженствующему быть столь продолжительным, в 11 часов ночи выехали мы из Петербурга, в провожании всех своих приятелей. За рогаткою простились с ними, сели на перекладную телегу, ударили по лошадям и поскакали… в Америку».

Шишков пишет, что это произошло мая 14-го дня 1804 года, а значит, по новому стилю — 27 мая. Ал. Соколов называет другой день: поздно вечером 19 апреля 1804 года они поскакали в Америку. Да, все-таки в апреле, а не в мае. Так пишет и сам Давыдов. В 11 часов вечера 19 апреля 1804 года.

Это произошло более чем за год до того дня (7 августа 1803 г.), когда Крузенштерн и Лисянский на кораблях «Надежда» и «Нева» отправились из Кронштадта в первое русское кругосветное плавание. Вместе с ними отбывала в Японию специальная миссия во главе с чрезвычайным посланником Н.П. Резановым — он к тому же был назначен начальником всей первой русской кругосветной экспедиции. Они-то вышли в море под парусами. Романтика! А вот так, столь прозаично, на лошадях, на перекладной телеге начали свое путешествие флота лейтенант Хвостов и мичман Давыдов.

Мы знаем, что главной задачей действительного статского советника, камергера Резанова было заключение мирного договора с Японией. Но японские власти отказали посольству Резанова в каких-либо договорах. Более шести месяцев посольство и экипаж «Надежды» находились в Нагасаки под строгим, почти тюремным надзором. И только поняв тщетность надежд на заключение договора, Резанов с Крузенштерном ушли в Петропавловск. По пути остановились на Сахалине, в заливе Анива. 5 июня 1805 года были на Камчатке [36] .

36

Комиссаров Б.Н., Григорий Иванович Лангсдорф. Л., Наука. 1975. С. 34.