Плебейка
Шрифт:
Домин схватил салфетку и не глядя обмотал руку. Потом двинулся в мою сторону. Лицо было перекошено, глаза сверкали от бешенства. Я напряглась. Неужели, довела? Стараясь не показать испуга, встала и отступила за стул, оставляя между собой и разъяренным парнем преграду в виде хлипкой изогнутой спинки.
– Ты думаешь, я не умею обращаться с женщинами? – прошипел он, останавливаясь с другой стороны стула. Слово «обращаться» он произнес с такой двусмысленной интонацией, что у меня не осталось никаких сомнений в ее пошлости.
– Ну да, – криво улыбнулась я, – в твоем понимании обращаться – это изнасиловать.
Растус
– Да кто тебя насиловал?! – брезгливо скривился он.
– Ты. В коридоре клуба.
– Не собирался я тебя насиловать, – вдруг ответил он спокойно, мгновенно сменив агрессию на безмятежный тон. Я моргнула.
– А что тогда это было?!
Он пожал плечами.
– Да, я хотел тебя… – он назвал странное слово, похожее на ирупа, ируба… что-то подобное. Я интерпретировала его как поиметь или трахнуть, – но насилие… Зачем мне кого-то насиловать? Все и так согласны. Мне ни разу никто не отказывал.
Очуметь! У меня просто нет слов!
– А то, что я вырывалась, кусалась, царапалась? – или я чего-то не понимаю, или он меня дразнит. Не может же культура общения так измениться за две тысячи лет. Или у них слово «нет» имеет какое-то другое значение?
– А ты вырывалась?
То есть он даже не заметил моего сопротивления? Или посчитал, что это я так набиваю цену? Я выразительно закатила глаза.
– Я был немного пьян.
– Немного?!
– Ой, да ладно… Ты бы все равно осталась довольна. Я хорош и достаточно плачу плебеечкам, – домин нагло ухмыльнулся. Я поперхнулась воздухом. Вот так узнать, что самое жуткое событие в твоей жизни, которое могло тебя сломать, уничтожить как женщину, для кого-то выведенного яйца не стоит? Ничего страшного, получила бы деньги за секс и адью?
– Засунь свои деньги себе знаешь куда?! – рявкнула я громко, развернулась и отправилась в свои апартаменты остывать.
Где же Фабий? Прошло уже три дня, а от него ни слуху ни духу. Неужели он действительно просто так пригласил меня на остров? И не собирается донимать договором? Тогда он настоящий джентльмен. Не то, что его наглый братец.
Аврора укатила к сыну. Я же, надев самый закрытый купальник, взяв банное полотенце, крем для загара и томик Йегошуа, решила, наконец, освоить бассейны, уж очень они привлекали. Плавать я любила, даже имела юношеский разряд вольным стилем. Следующие пару часов я наслаждалась ничегонеделаньем. Купалась, загорала, одним глазом наблюдая за левым миром, там, рядом со мной расположилась шумная веселая компания, по-моему, из Германии.
Вдруг меня окатило брызгами. Я удивленно подняла голову. Растус вознамерился поплавать в «моем» бассейне и нырнул в непосредственной близости от меня. Ему что, других бассейнов мало? Специально выбрала же самый дальний. Невольно залюбовалась, как совершенное тело в узких плавках рассекает воду. Что говорить – домины идеально им владели. Подобное я видела лишь, наблюдая за чемпионами на олимпийских играх. Каждая рельефная мышца безупречно сокращалась, демонстрируя завораживающую мощь в каждом взмахе руки, в каждом толчке ногами. Сколько он так может? Казалось, бесконечно. Тело работало, как исправная машина, без устали пересекая длинный бассейн туда и обратно.
Он что – красуется? Я фыркнула и отвернулась – Растус как был мне неприятен, так им и остался, а восхищение, которое меня непроизвольно
Николай Ильич как-то объяснил мне, почему я вижу именно три мира, вместо двух, четырех или пяти. По его теории я вижу те варианты, которые произошли после определенного ключевого узла. Например, в случае с метеоритом – тот мог упасть, а мог пролететь мимо. Два варианта. В случае, если ключевой узел какая-то война, то вообще – множество. Победил один, другой, третий, произошло перемирие, полное уничтожение, оккупация на долгие годы и так далее.
В моем же случае было всего три варианта развития, так как ключевой узел Иисус. Он мог умереть, как в моем мире, мог остаться жив, как в этом. Был еще третий вариант, но какой? Могу лишь предполагать, если тот мир жутко религиозен.
– Донна Ксения, – раздался за спиной женский голос. Я обернулась, – господин Август Фабий Лукреций прибыл на остров. Он приглашает вас на послеобеденный чай в малый кабинет.
Какой официоз! Но сердечко встрепенулось – Фабий приехал!
– А когда у вас чай? – поинтересовалась я.
– В четыре часа пополудни, – ответила девушка и удалилась.
Слуги в поместье были предельно вежливы, но я чувствовала затылком, что они презирают нас с Авророй. Стоило только отвернуться, как ухо улавливало насмешливые шепотки за спиной. Как же – две пари, одна бывшая, другая будущая. Я старалась не обращать внимания, искренне жалея, что домины пошли по другому пути развития. Предпочли ручной труд прислуги робототехнике и автоматизации домов, как у нас. Здесь, на Родосе, даже гравиуборщики не летали, как в доме Просперусов, пыль вытирали девушки в униформе. Наверное, чем выше статус, тем больше слуг.
Часы показывали половину четвертого. Растус по-прежнему плавал, как заведенный. Я вздохнула и побрела в свои апартаменты, мысленно прикидывая, как себя вести с наследником Лукрециев. Через панорамные окна было видно пришвартовавшуюся к причалу ладью. Грузчики выгружали ящики разных размеров. Неужели, Растус был прав, и Фабий привез оборудование для зачатия? Внутри заворочалось смутное беспокойство.
Ну, привез и привез. Его личное дело. Меня никто не заставит подписать договор. А как только откроется проход, я уйду, только меня и видели.
Малый кабинет находился в хозяйском, левом крыле особняка. Там я еще не была. Служанка, послушно ожидавшая меня в коридоре, молча проводила до двери. Я подняла подбородок выше, нацепила на лицо приветливую улыбку и вошла внутрь.
Круглый чайный столик был накрыт у окна. Пузатый заварник из розового фарфора, две чашечки с блюдцами, миниатюрные тарелочки с красиво выложенными конфетами, пиала с орехами в меду. Два низких старинных кресла стояли по обе стороны. Ну, просто кукольное чаепитие. Сама комната была небольшой, книжных шкафов не было, лишь несколько комодов и письменный стол у стены. Кабинет выглядел пустоватым. Фабий при моем появлении встал, отложил какой-то документ и шагнул в мою сторону. Если бы я не испытывала некоторого предубеждения, то улыбка на его лице показалась бы мне искренней.