Племя вихреногих
Шрифт:
Возле самого забора уютно устроилась построенная отцом Борьки Стеклова голубятня - её светло-синяя, обитая крашеным железом коробка стояла на аккуратном дощатом кубе. В этом полуигрушечном домике мальчишки провели немало интересных часов, фантазируя о путешествиях в дальние страны. Борька с отцом ездил аж в Югославию, и потом долго рассказывал о Белграде и пляжах Дубровника. А вот Димке не повезло, - дальше обычного для всех юга он не бывал. Ну, ещё в Ленинград летал, к бабушке, - но разве ж это приключение? Отец обещал свозить его на Алтай и на Камчатку, - но следующим летом, а это же значит - через целую вечность...
Димка вздохнул. Впервые этот, знакомый до последней травинки двор показался ему каким-то... игрушечным. Наверное,
При этой мысли мальчишка усмехнулся и вновь передернул плечами, поправляя рюкзак. Всего два года назад такой же рюкзак казался ему неподъемным, - Димка помнил, как ворочал его, сопя от натуги. А теперь он не кажется ему таким уж тяжелым. Всё-таки, плавание - великая вещь. Медалей он так и не завоевал ни одной, но снять футболку ему теперь не стыдно, не то, что Витьке Парамонову, - тот худобой и бледностью кожи походил на глиста, а от физры бежал, как черт от ладана...
Ещё один поворот, пустынная улица - и Димка вступил в негромко шумящий школьный сквер. Окна серой кирпичной четырехэтажки мягко розовели. Мальчишка сразу нашел на третьем этаже окна родного 7 "Г" класса, и снова вздохнул, - этой осенью он пойдет уже в восьмой класс, и станет невероятно взрослым. Это, конечно, не так страшно, как идти в девятый, - там вообще уже одни старики, - но всё же...
Дошагав до поворота, мальчишка на миг замер. Здесь, во дворе между его родной четвертой и соседней, седьмой школой всегда тихо - но, если прислушаться, в воздухе висит некий глухой, отдаленный гул, словно исходящий откуда-то из бесконечного пространства, - это по Транссибирской дороге шли поезда. Димке тоже хотелось поехать туда, на восток, - там новые города, там Владивосток и Тихий океан. Он мечтал стать моряком - как отец, служивший срочную на крейсере "Кутузов", или как дядя Миша, до сих пор служащий офицером на самой настоящей атомной подводной лодке. Вот это - настоящая служба, а не то, что в пехоте, с автоматом по грязи бегать!.. Ещё, правда, хотелось стать летчиком, но Димка сам понимал, что его мечта призрачна, - отец и мать говорили, что в летчики берут только круглых отличников, а с этим у него... Нет, он не какой-нибудь троечник, конечно, но четверки в его дневнике появлялись всё же чаще пятерок, и за это ему иногда доставалось - на словах, но тоже обидно. С другой стороны - ну нельзя же киснуть над уроками, когда друзья бегут кататься на лыжах или просто с горки на санках! А особенно тяжело было в мае, когда за окном уже шелестит листва, и душа просит пляжа и вольных прогулок. Тем не менее, Димка, как настоящий мужчина, успешно сдал все контрольные, и сейчас наслаждался заслуженной свободой...
Быстро обогнув школу, он вышел к главному входу, - и сердце на миг замерло. Там уже стоял желтый городской автобус, - и возле него несколько его товарищей.
Димка испуганно взглянул на часы - что, неужели всё же опоздал?
– и с облегчением перевел дух. Всего-то четыре сорок, - а отъезд у них ровно в пять, чтобы по утреннему холодку пройти хотя бы самое начало маршрута. Похоже, не ему одному не сиделось на месте...
Торопливо поправив рюкзак, он побежал к ребятам.
– Светлов! Явился, наконец-то!
– с ходу заявила Аглая Марецкая, вожатая их пионерского отряда - рослая, крепкого сложения девчонка, одетая, как и все они, в футболку и штаны от спортивного костюма. На ногах у Аглаи были китайские (1.) кеды тридцать восьмого размера, а на груди пламенел пионерский галстук. На взгляд Димки, сочетание забавное, но свои мысли он оставил при себе. Характер у Аглаи был, как у танка, и дураков перечить ей давно не находилось. Именно она "пробила" этот поход, когда Игорь Васильевич, руководитель кружка, вдруг срочно уехал по каким-то семейным делам, за что мальчишка почти готов был её расцеловать. Она да Сергей - душа и сердце их туристского клуба.
Рядом с Аглаей стояла Танька Ковалева, её лучшая подруга, и Андрей Гаюнов, её, так сказать, друг. Димка не знал, восхищаться
Скандал, к счастью, оказался короткий, - Аглая как быстро взрывалась, так и быстро отходила, но новогоднее настроение она ему испортила. Ненадолго, конечно, - но всё равно обидно, хотя и шар жалко, его тоже люди делали...
Чуть в стороне, на составленных в рядок рюкзаках, сидели закадычные дружки - Борька Стеклов и Юрка Головин, и как всегда, о чем-то бодро трепались. Они прервались лишь на секунду, взглянув на мальчишку.
– Всем привет!
– Димка вскинул руку в пионерском салюте.
– Ты б ещё честь им отдал, - тут же съязвила Танька, и Аглая зло фыркнула. Насмешек над пионерией она не терпела, даже от лучшей подруги.
– А что? До отъезда ещё двадцать минут, - удивился Димка.
– Да и наших пока почти никого нет.
– Сережка уже здесь, и Машка твоя тоже, - немедленно пояснила Аглая.
– Они в автобусе сидят.
– Машка не моя, - пробормотал Димка, чувствуя, как непонятно почему краснеют уши. Нет, всё же все девчонки - язвы. Вот нечего им делать, кроме как об этом самом языками трепать, невесты недоделанные! Ну, кроме Машки, понятно.
(1.) Это кажется невероятным, – но китайские вещи поставлялись в СССР и в 60-х, и в 70-х, причём ОТЛИЧНОГО качества. Великолепные ткани, а также теплые одеяла, клетчатые рубашки "Дружба", прекрасные термосы... Тогда китайцы ещё помнили, КОМУ Китай обязан своей независимостью, и старались для "старшего брата"...
Подбросив рюкзак на плече, Димка бодро залез в теплый, пахнущий маслом салон. Сергей и Машка сидели над задним колесом, как обычно. Он помахал им рукой и плюхнулся в кресло у окна напротив, - любимое своё место, по пути пожав руку Сережки. Пожатие было крепкое, почти как железное, - Сережка Малыхин, сын офицера, мечтал стать космонавтом, и спортом занимался очень серьёзно, да и выглядел подтянуто - короткие русые волосы, густой загар, майка-тельняшка. Глаза серые, большие и внимательные, а лицо - твердое, то ли помора, то ли уже викинга. Он и в самом деле был с тех северных краев, чуть ли не из Мурманска.
Машка Орехова казалась чуть ли не его негативом, - невысокая, гибкая, с круглым и невероятно симпатичным лицом коренной сибирячки. Год назад её родители переехали из Ачинска, и едва увидев её, Димка ощутил какой-то толчок в сердце. Правда, подружиться с Машкой оказалось ой как непросто, - слишком уж сурово она, на взгляд Димки, относилась к парням, - но всё-таки удалось, и теперь, сидя с ней рядом, он ощущал в груди приятное тепло. Стало так хорошо, что дальше, казалось, уже некуда. Вот если бы эта язва Аглая ещё не называла их в глаза женихом и невестой и не говорила, что не об этом пионерам надо думать...
– Ничего не забыл?
– сразу же спросила Машка с чисто женской заботливостью.
– Обижаешь, - проворчал Димка.
– Я свой рюкзак на десять раз перебрал.
– Всё равно, самого нужного там не окажется, - спокойно заметил Сережка.
– Закон жизни.
– Да ну тебя, - проворчал Димка. Про себя он порадовался, что родители уехали, - в прошлые разы мама набивала в его рюкзак столько теплых вещей, что места для другого просто не оставалось. А кому, скажите, нужны куртки и свитеры в июне?
– Сам-то ничего не забыл?