Плененная Иудея (сборник)
Шрифт:
Глаза воина без трепета встретили взгляд зверя. Девушка за спиной Мансура встала на колени, сложила перед грудью руки, подняла глаза к небу и быстро, непонятно, горячо зашептала молитвы.
Льва раздражали упорные глаза Мансура. Он стал злиться. Его хвост бил все быстрее. Лев открыл пасть, и его рык вновь прокатился по цирку. Два огромных клыка торчали в открытой пасти, как два ножа.
Зрители замолчали и подались вперед, желая ничего не пропустить из поединка зверя и человека. Ощерив пасть, лев прыгнул. Мансур сделал стремительный шаг навстречу, до боли сжав двумя руками
Вдруг по могучему телу льва пробежала судорога и он замер. Из-под тяжелого тела с трудом выбрался Мансур, весь с головы до ног в крови зверя. Пошатываясь, встал. Девушка, не веря своим глазам, заплакала.
По трибунам пронесся восхищенный рев. Убить льва одним ударом. Славно. Славно. Хотя часть избалованных зрелищами римских зрителей тут же начала утверждать, что венатор, специально обученный для этого гладиатор, мог справиться так же быстро, но куда эффектнее.
Высшим шиком у венаторов считалось умение накинуть на голову льва или леопарда плащ, замотать его, а затем убить зверя ударом меча.
Но другая часть зрителей, особенно римлянки, плененные мужественной красотой воина, его необычным видом, очарованные тем, как он вскинул на плечо девушку, спасая ее, решили, что новый гладиатор достоин награды, и на арену полетели деньги, украшения, дорогостоящие безделушки.
Но с убийством льва опасность для Мансура не миновала. С ленивой грацией сильного хищника, мягко переставляя гибкие лапы, к нему приближалась пантера. Гладкая черная шерсть ее лоснилась и блестела.
Казалось, убитый лев, лежащий у ног воина, должен был отпугнуть чуткого, осторожного зверя, но, видимо, тяжелый запах крови, витающий над ареной, легкость добычи совершенно опьянили пантеру, а крики, удары хлыстом сделали ее более агрессивной.
Подойдя ближе, зверь чуть присел на задние лапы, готовясь к прыжку, и было видно, как напрягаются под черным бархатом шкуры мышцы. Мгновение – и огромная кошка в бешеном скачке пронеслась в воздухе.
Мансур сумел удержать в руках меч под тяжестью льва. Пантера была меньше царя зверей, но и воин уже устал. В прыжке ударом лапы пантера выбила меч из рук воина, но не успела сомкнуть клыки на шее.
Безоружный воин откатился в сторону. Разъяренная пантера бросилась вновь, и, вцепившись друг в друга, воин и зверь покатились по арене. Зверь грыз Мансура, его зубы ломались о железо кольчуги и ломали ее, прокусывая и впиваясь в тело. Навалившись всей тяжестью, зверь стремился вцепиться человеку в горло. Его зубы были уже у лица воина, шипящее дыхание обдавало смрадом.
Двумя руками Мансур растягивал пасть зверю, и по его пальцам текла кровь. Силы его оставляли, страшные челюсти сближались. Вот они сомкнулись на левой руке, заскрежетав о сталь наручи. Уже казалось, что победитель льва будет растерзан пантерой.
Весь окровавленный, из последних
Наконец Мансур опомнился. Повернул голову, посмотрел на девушку. Встретил ее синий взгляд. Она смотрела на него с таким же страхом и ужасом, как прежде на льва.
Мансур попытался ей ободряюще улыбнуться, но губы словно застыли и не двигались. Он с трудом поднялся с колен на ноги и встал, сжимая в руке кинжал, с которого на серый песок капала кровь. Перед ним, распростертые, лежали два убитых зверя – огромный лев и черная пантера.
Зрители ревели в восторге, скандировали:
– Освободи его! Освободи его!
Продолжая стоять, Мансур обводил взглядом трибуны. Вышедшие рабы, в высоко подпоясанных серых туниках и сандалиях с обмотками, пиками и крючьями стали загонять зверей обратно в клетки. Сытые звери лениво огрызались, раскрывая испачканные в свежей крови пасти.
К Мансуру подошел эдитор. Распорядитель игр был недоволен. Дикие звери стоили дорого. А этот неизвестно откуда взявшийся гладиатор убил сразу двоих.
– Император хочет говорить с тобой, – сказал он.
Мансур медленно повернулся в направлении подиума, где на мраморном кресле сидел император.
– Подойди ближе, – прошептал на ухо эдитор.
Мансур посмотрел на этого человека. Вложил кинжал в чехол. Подобрал меч и спрятал его в ножны. Подошел к девушке, взял ее за руку, поднял с колен и повел за собой. Девушка не сводила с него глаз.
Подойдя к императору, Мансур низко поклонился, прижав руку к сердцу.
– Кто ты? – капризно поджимая губы, спросил император.
– Я Мансур. Воин Махмуд-хана.
– Мансур. Странное имя. Никогда не слышал.
– Мое имя в переводе с арабского значит «победитель».
– А, так ты араб?
– Нет, я из гордого тюркского племени барласов.
Императору уже наскучили незнакомые слова. Он обвел взглядом свое окружение.
– Мой народ просит для тебя свободы, – и император величественно повел рукой, показывая на трибуны, – отпускаю тебя и девушку.
– Благодарю, о справедливейший из справедливых. Да пошлет Аллах тебе долгие годы, чтобы ты мог озарять своих подданных блеском счастья и светом Божественной мудрости. Да обойдут тебя суровые ветры капризов судьбы.
Витиеватость восточного обращения еще на несколько секунд привлекла внимание императора. Он с интересом посмотрел на воина и наконец махнул рукой, отпуская.
Согнувшись в низком поклоне, не поворачиваясь спиной к императору и увлекая за собой девушку, Мансур покинул арену.
Под ареной шли узкие коридоры, подъемные устройства, клетки со зверями, небольшие камеры для ожидающих своей очереди гладиаторов. Сопровождавший их служитель предложил им сесть на деревянную скамью и вскоре привел старую худую рабыню с глиняной чашей в руках. Женщина аккуратно обтерла влажной губкой лицо, руки, колени девушки. Подколола и прибрала волосы.