Пленница
Шрифт:
Он опять взял мою руку и пожал ее.
— Ты права, а я неблагодарное создание. Наступит день, когда нас снимут отсюда… И когда-нибудь, возможно, я вернусь в Перривейл-корт, и правда восторжествует.
— Я в этом уверена, — заявила я и поднялась на ноги. — Мы очень долго беседовали. Лукас, наверное, уже беспокоится.
Прошло еще два дня. Воды оставалось на самом донышке канистры, кокосы тоже подходили к концу. Саймон нашел толстую палку, которую Лукас использовал вместо костыля. Он говорил, что нога болит уже меньше, но я не верила в то, что нам удалось
Когда мы с Саймоном оставались наедине, он продолжал рассказывать мне о своей жизни, и передо мной вырисовывалась все более отчетливая картина. Окружающая Саймона загадка не давала мне покоя. Мне страстно хотелось ее раскрыть и убедить всех в его невиновности. Я хотела как можно больше узнать о Хэрри Тенче. Для себя я решила, что именно он был убийцей. Саймон сказал, что на месте Козмо он не стал бы так сурово обходиться с беднягой. Да, фермер из него оказался никудышний, а чтобы поместье процветало, его было необходимо поддерживать в надлежащем порядке, но можно было поручить Хэрри Тенчу какую-нибудь другую работу. Но Козмо был убежден, что Тенч ни на что не годен, кроме того, он вел себя дерзко и развязно, а этого Козмо стерпеть не мог.
Мы подолгу обсуждали, как Хэрри Тенч мог убить Козмо. У него не было дома, и он спал в амбарах. Он даже признался, что ему случалось ночевать в Биндон Бойс. Возможно, Козмо пришел туда первым и застал там Хэрри Тенча, который не преминул воспользоваться представившейся возможностью. Но откуда у него был пистолет? Это объяснить было труднее. Установили, что пистолет взят в оружейной комнате Перривейл-корта. Как он мог попасть в руки к Хэрри Тенчу?
И так далее, и тому подобное… Но я по сей день уверена, что возможность говорить о своем несчастье служила Саймону большим утешением.
Наступил наш пятый день на острове. Приближался вечер. Мы с Саймоном все утро бродили по острову. Нашли немного ягод, которые показались нам съедобными, и обсуждали, стоит ли рисковать, употребляя их в пищу, как вдруг услышали крик, а затем пронзительный свист.
Это был Лукас. Мы поспешили к нему. Он взволнованно указывал на горизонт. Там виднелась какая-то точка. Я подумала, что, возможно, она нам просто мерещится, что она плод нашего воображения, создавшего картинку того, что нам так страстно хотелось увидеть.
Затаив дыхание, мы ждали, не сводя глаз с точки. Она начала обретать очертания.
— Это он! — закричал Саймон. — Это он!
В гареме
Я так долго находилась на волосок от смерти, что успела поверить в то, что хуже и быть ничего не может, но ужасы, которые мне пришлось пережить в течение последующих недель, не могли мне присниться даже в самом страшном сне.
Сколько раз я спрашивала себя, почему я не осталась на тонущем корабле или почему нашу лодчонку не перевернул ураган.
Я отчетливо помню радость, охватившую нас при виде приближающегося к острову корабля. Но очень скоро после спасения я поняла, что лучше бы нам было остаться на острове и продолжить тщетно всматриваться в горизонт. Кто знает, возможно, спасение пришло бы к нам с другой стороны? Во всяком случае, нас не разлучили
Когда мы увидели этих смуглых черноволосых мужчин в красных повязках на голове, с кривыми саблями у пояса, бегущих по воде к берегу, наша эйфория по поводу чудесного спасения сменилась тревогой и неуверенностью. Мы не понимали языка, на котором они говорили, но, судя по всему, это были арабы. Их корабль ничуть не походил на «Звезду Атлантики», а скорее напоминал древнюю галеру. Мне и в голову не приходило, что океанские просторы все еще могут бороздить пираты, но тут я вспомнила, как однажды вечером за ужином капитан «Звезды Атлантики» рассказывал нам, что в определенных водах высок риск столкновения с кораблями, экипажи которых промышляют гнусными и беззаконными делишками. Я в ужасе осознала, что мы попали в руки именно таких людей, о которых говорил капитан.
Мне не понравился их корабль, мне не понравились эти люди, и я видела, что Лукас и Саймон разделяют мои опасения.
Мы стояли на берегу, плечом к плечу, как будто пытаясь защитить друг друга. Их было человек десять. Они что-то нечленораздельно бормотали и испытующе смотрели на нас. Один из них подошел к нам и взял в руку локон моих волос. Остальные тоже столпились вокруг и возбужденно залопотали. Мои волосы выгорели на солнце и стали еще светлее, чем когда-либо прежде, и я догадалась, что этих людей изумил их цвет.
Я ощутила тревогу Саймона и Лукаса. Они еще ближе подвинулись ко мне. Я знала, что оба будут защищать меня не на жизнь, а на смерть, и это несколько утешало. Затем они переключили свое внимание на Лукаса, бледного и опирающегося на палку. Он выглядел совсем больным.
Пришельцы что-то быстро говорили и качали головами. Они смотрели то на меня, то на Саймона. Потом расхохотались и закивали. Я испугалась, что они решили забрать нас с Саймоном и оставить Лукаса.
— Мы будем стоять друг за друга, — произнесла я.
— Да, — откликнулся Саймон, — мне их вид совершенно не по душе.
— Не повезло нам, — прошептал Лукас. — Лучше бы они нас не находили.
— Как ты думаешь, кто они такие?
В ответ Саймон лишь покачал головой, и я оцепенела от ужаса. Меня пугал вид этих людей, их непонятная речь, коварные взгляды, которые они искоса бросали на меня, их намерения относительно нас. Внезапно они приняли какое-то решение. Один из них, судя по всему, главарь, сделал знак, и четверо его людей направились к нашей шлюпке, осмотрели ее и кивнули остальным. Они собирались забрать нашу лодку на галеру.
Саймон сделал шаг вперед, но дорогу ему преградил вооруженный саблей человек.
— Пусть забирают, — прошипела я.
Теперь очередь дошла и до нас. По сигналу главаря двое головорезов обнажили сабли и расположились за нами. Они подтолкнули нас, и мы поняли, что тоже окажемся на галере. Лукас с трудом ковылял посередине… но, по крайней мере, мы по-прежнему были вместе.
— Мы бы все равно тут долго не протянули, — прошептал Саймон.
Поднять Лукаса на борт оказалось очень тяжело, никто из них нам не помогал. Нам пришлось карабкаться по веревочной лестнице, что для Лукаса было совершенно непосильной задачей. Саймон почти втащил его на себе.