Пленник (Чужая вина)
Шрифт:
– Так, ваша честь, – согласился мистер Фентон. – Следовательно, обвинение приходит к выводу: обвиняемую надлежит немедленно возвратить в тюрьму для отбывания срока приговора плюс наказание, которое ваша честь может наложить дополнительно.
– Нет! – выкрикнула Женевьева.
– Позвольте, ваша честь… – подал голос мистер Поллок, защитник; казалось, адвокат только что проснулся и вот-вот снова заснет. – Защита имеет основания высказать предположение, что наша подзащитная примерно вела себя, находясь в доме миссис Блейк, если не считать этот печальный инцидент. Поскольку же соответствующие
– Миссис Блейк не в том положении, чтобы давать подобные обещания, – возразил Фентон. – В настоящее время у нее на попечении шестеро детей, и все они являлись участниками этого возмутительного нападения. А раньше все они уже привлекались к суду за серьезные преступления…
– Неправда! – перебила Женевьева. – Моего брата Джейми никогда не обвиняли в преступлениях.
– Прошу прощения, ваша честь, – пробормотал обвинитель. – Один из подопечных миссис Блейк действительно никогда не привлекался к суду. Однако в данный момент мы расследуем, какова была его роль в варварском нападении на мистера Инграма и лорда и леди Страдерс. – Мистер Фентон многозначительно посмотрел на Женевьеву.
Та промолчала, и обвинитель продолжал:
– Как бы то ни было, но мы обязаны признать: коль скоро обвиняемая вернулась к своим преступным привычкам, то это означает, что обстановка в доме миссис Блейк не пошла ей на пользу и, следовательно, ее нужно водворить обратно в тюрьму, где ее примерно накажут для ее же блага и для блага общества.
– Должен заметить, ваша честь, что возвращение обвиняемой в тюрьму не пойдет на пользу ни девочке, ни обществу в целом, – возразил мистер Поллок. – Я уверен, что девочка осознает свои ошибки. Полагаю, что суд должен отправить ее домой, к отцу и матери. Там в любящей семье она наверняка сможет исправиться.
– Эта любящая семья почти вся состоит из воров и бродяг, – заявил Фентон. – Неужели вы не знаете, что детей обслуживают две женщины и мужчина, которые отсидели в тюрьме за воровство? Вряд ли они могут служить образцом законопослушания. И уж конечно, это не очень подходящая компания для обвиняемой, в очередной раз продемонстрировавшей свои преступные наклонности.
– Нет у нее никаких преступных наклонностей, – возразила Женевьева. – Просто девочка совершила ошибку…
– Миссис Блейк, придется вам напомнить, что вы можете отвечать только на вопросы, напрямую обращенные к вам, – перебил судья.
– Так спросите же меня о чем-нибудь! – рассердилась Женевьева.
Судья заморгал и покосился на защитника:
– Мистер Поллок, у вас есть вопросы к свидетельнице?
Адвокат полистал свои бумаги.
– Миссис Блейк, будьте любезны сообщить суду, почему вы считаете, что девочку следует возвратить под вашу опеку.
– Когда год назад Шарлотта стала у меня жить, она едва могла разговаривать. Ее жизнь с
– И как же она изменилась, живя у вас? – спросил мистер Поллок. – Она ведь изменилась, не так ли?
– Да, разумеется, девочка стала совсем другой, – сказала Женевьева. – Когда малышка поняла, что в новом доме никто не поднимет на нее руку, она стала очень милой и послушной. Начала понемногу говорить, потом улыбаться, а потом смеяться. И она очень способная – быстро научилась читать и писать. Все хозяйственные дела она выполняет с радостью и каждое воскресенье ходит с семьей в церковь. Поверьте, Шарлотта очень прилежная и серьезная девочка. Ваша честь, я понимаю, что малышка допустила ужасную ошибку, – продолжала Женевьева, глядя на судью, – но я заклинаю вас проявить сострадание и вернуть ее мне. Обещаю, что ничего подобного никогда не повторится.
– Спасибо, миссис Блейк, – кивнул Поллок. – У меня больше нет вопросов, ваша честь.
Судья подавил зевок.
– У обвинителя есть вопросы к свидетельнице?
– Конечно. – Фентон приблизился к Женевьеве и почесал голову под париком. – Миссис Блейк, должен признаться, я в смущении. Если ваш дом – настоящий оплот добродетели, если ваша подопечная обеспечена там всем необходимым, то почему же тогда ее поймали на воровстве в магазине мистера Инграма?
Женевьева медлила с ответом. И действительно, найти ответ было не так-то просто.
– Может, вы в чем-то ей отказали? – допытывался обвинитель.
– Нет, конечно, нет…
– Тогда что же заставило ее так поступить?
Женевьева прекрасно понимала: если она признается в том, что у нее возникли финансовые затруднения, а дети захотели ей помочь, суд непременно заявит, что она не должна содержать столько детей. Но если она скажет, что не знает, почему Шарлотта участвовала в набеге на магазин, то возникнет предположение, что девочка порочна по своей натуре.
– Малышка думала, что помогает мне, – ответила наконец Женевьева.
– Тем, что ворует?
– Она ничего не украла…
– Миссис Блейк, давайте не будем играть словами. Обвиняемая входила в шайку воришек, которые совместно украли у мистера Инграма драгоценности, а во время кражи нанесли магазину ущерб на сотни фунтов. То, что в момент ареста на ней не было ничего из украденных вещей, не имеет существенного значения. Вы говорите, она хотела вам помочь, украв драгоценности?
Женевьева немного помолчала, потом ответила:
– Да, полагаю, именно так она и думала.
– Простите, миссис Блейк, если вопрос покажется вам дерзким, но мне кажется, суд должен знать… Скажите, не испытываете ли вы в настоящее время финансовых затруднений?
– Я вполне способна содержать свой дом, мистер Фентон, – ответила Женевьева.
– Тогда вам придется согласиться, что у обвиняемой не было причин, вынуждавших ее пойти на кражу. И следовательно, причиной преступления являются ее аморальные наклонности, которые…
– Неправда! – воскликнула Женевьева.
– У меня больше нет вопросов, ваша честь.