Пленник
Шрифт:
– Да! – уверяет он, при этом его глаза вспыхивают чернотой, а взгляд опускается на мою шею. – Любой, даже твоей, даже сейчас…
Я гляжу в бумаги, чтобы скрыть смущение. Наверняка, я должна была испугаться его признания, но отчего-то слышу в нем сексуальный подтекст. Это звучит не так, будто он хочет моей крови, это звучит так, будто он хочет меня.
– Прямо сейчас? – переспрашиваю тихо.
– Не только сейчас. Всегда… - шепчет он.
– Но ты не сделал
– Несдержанность – не есть добродетель, - отвечает Мейсен мягко.
Я перехожу к следующему факту:
– На твоем теле нет следов укуса. Невозможно доказать, что ты стал таким, как сейчас, именно тем способом, каким предполагаешь.
Эдвард Мейсен садится обратно на стул и закатывает глаза. На его губах недоверчивая ухмылка. Наш разговор становится похож на нелепую борьбу - перебрасывание фактами.
– Я бессмертен.
– Невозможно проверить. Для этого ты должен прожить под постоянным наблюдением не один десяток лет.
– Есть другие способы, у вас была тысяча возможностей, - тихо говорит он, и я вспыхиваю от возмущения, когда до меня доходит, что он имеет в виду.
– Никто не станет проверять. Никто не будет в тебя стрелять ради этого!
– Я не был против, - бормочет он, и когда я, расширив глаза, смотрю на него, продолжает более громко: - Я здесь уже полторы недели, и все ради того, чтобы вы научились убивать таких, как я. Что вам мешало проверить на мне все свое вооружение? Уверен, что-то обязательно бы подошло!
– Ты хочешь умереть?! – восклицаю я потрясенно.
– Пожила бы с мое, смогла бы понять меня… - внезапно голос Мейсена понижается и снова становится смертельно усталым.
– Конституция Соединенных штатов не позволит применять к человеку насилие без оснований, - возражаю я удивленно.
Мейсен поднимает руки и показывает мне кандалы как доказательство обратного. Я вздыхаю и оправдываюсь:
– Это другое. Простая мера предосторожности.
– Мне сто семьдесят один! – Он продолжает наш спор.
– Недоказуемо. Нет свидетельств, что ты родился в тысяча восемьсот тридцать девятом. Твоего имени нигде не значится. Все люди с твоей фамилией, которых мы нашли, не подходят под твое описание. Фактически тебя не существует на Земле.
– Ты смеешься? – восклицает он.
Разве похоже, что мне смешно?
– Нет.
– Я мертв, мое сердце не бьется, - говорит он, но уже не так уверенно.
– Невозможно проверить. Твоя кожа – неприступная крепость. Мы не видим того, что внутри. Мы не знаем, бьется ли твое сердце, или оно просто хорошо защищено? Ты слышишь его стук? Слышишь
Он задумчиво прислушивается к себе, его грудная клетка замирает.
– Нет, - наконец, отвечает он. – И я вампир.
Я не могу удержаться от улыбки. Он выглядит забавно в попытке доказать. Он похож на наивного ребенка, в выдумку которого никто не верит.
– Ну а как же с другими доказательствами? – спрашивает он. – Холодная твердая кожа?
Я с сочувствием качаю головой.
– Нет нигде точных, подтвержденных документально данных, какой именно температуры и твердости должна быть кожа вампира. Если предположить, что он мертвец, его тело должно сохранять температуру окружающей среды, твое же не нагревается в теплом помещении, поддерживая свою собственную температуру. Это показатель того, что ты не мертвец, просто твои жизненные показатели другие. Скорее, мы бы назвали тебя «альтернативно живым». Твердость кожи и вовсе не совпадает ни с одной из многочисленных легенд. Ты помнишь, осиновый кол способен поразить сердце. А твою кожу не берет даже металл!
Он молчит, на его лице полнейшая растерянность.
– Глаза вампира красные, - продолжаю я.
– О боже… - стонет он, сползая на стуле и закрывая лицо ругами. Цепи звенят.
– Они цвета выпитой крови, - настаиваю я.
– Это потому, что я предпочитаю кровь животных, - оправдывается он, избегая смотреть на меня.
– Чем кровь животных отличается от крови людей? Разве она не того же красного цвета?
Эдвард Мейсен отнимает руки, его глаза больше не пустые, на губах удивленная улыбка. Теперь ему смешно.
– Я не понимаю, что ты хочешь мне сказать. Я не вампир, по твоему мнению?
Я не уверена, и смотрю на него проницательно.
– Думаю, это нуждается в дополнительной проверке, - говорю я, сожалея, что у меня не будет на это времени. – Но химические элементы твоей слюны, которых не существует в природе, а также твои повышенные способности и многочисленные отличия от человека о многом говорят. Есть исторические свидетельства о пришельцах, обладающих силой, во много раз превышающей человеческую. Есть также многочисленные упоминания в древнегреческой, египетской, китайской и индийской мифологии о непобедимых бессмертных существах, не принадлежащих этому миру. Их возводили в ранг Богов и поклонялись им.
Эдвард Мейсен смотрит на меня с саркастической ухмылкой на губах.
– Все может оказаться и более прозаично. Часто люди, возвращающиеся после похищения инопланетянами, обретают способности, позволяющие им заглядывать в будущее, определять болезни. Зафиксированы случаи, когда люди могли летать по воздуху или подолгу оставаться под водой без дыхания, двигать на расстоянии предметы, видеть сквозь стены… Это, конечно, не совсем то, что у тебя, но, думаю, я нашла единственное рациональное объяснение.