Пленных не брать
Шрифт:
Сна ни в одном глазу. Я умылся, оделся, вышел из спальни с намерением прогуляться по саду, и тут оно рвануло. Весело, не правда ли?
— Вы сказали «ряд старших офицеров и генералов ФСБ», — пораженный внезапной догадкой, подал голос я. — Надо полагать, те, кто больше прочих досадил «заклятым друзьям» на Западе?!
— Правильно, — согласно кивнул Нелюбин. — Только не пойму — к чему вы клоните.
— А к тому!!! — наплевав на субординацию, взорвался я. — К вашей, мягко говоря, близорукости!!! Если вы включили в сей почетный список мою скромную персону,
— Ох, и старый же я дурак!!! — схватился за голову Борис Иванович. — Майор прав на двести… нет, на триста процентов!!! А меня, идиота, давно пора на свалку! Не понимаю, зачем Господь такого дурня в живых оставил… Игорь Львович сейчас в Конторе? — взяв себя в руки, хрипло спросил он Рябова.
— Нет, на загородной даче, — ответил полковник. — Он позвонил утром, сказал, что немного приболел (последствия недавнего инфаркта) и будет на службе ближе к вечеру.
— Немедленно звоните ему на персональный мобильник! — буквально выкрикнул Нелюбин. — А вы, майор, гоните во всю мочь к Гривенскому шоссе!
— Уже гоню, — буркнул я. — С тех самых пор, как задал вам вопрос.
— Молодец, — коротко похвалил генерал и встревоженно обратился к Рябову: — Ну, как?
— «Абонент не отвечает или временно недоступен», — лицо полковника сильно побледнело. — Такого в принципе быть не может! Телефон Маркова «берет» откуда угодно, хоть из шахты ракетной установки, и он его никогда не отключает! Похоже… случилась беда…
— А домашний, стационарный?!
— Просто длинные гудки. Тоже ненормально. Либо жена, либо охранник обязательно бы подняли трубку!
— Н-да, плохо дело, — мрачный, как грозовая туча, Нелюбин схватил рацию и спешно связался со спецназом, но не с «Омегой», а с аналогичным подразделением в собственном ведомстве.
Тщетно пытаясь проглотить застрявший в горле комок, я гнал машину на пределе ее лошадиных сил, три раза чуть не слетел в кювет, однако не обратил на это ни малейшего внимания. «Марков в беде, скорее всего, мертв, — гулко колотилось в голове, — Марков, который всегда относился ко мне как к родному и неоднократно вытаскивал из сквернейших историй! Господи!.. Чем дожить до такого… Лучше бы я погиб в сегодняшнем бою!!!»
— Крепитесь, майор, — словно прочитав мои мысли, тихо сказал Нелюбин. — Мы с вами на войне. Там убивают. Порой близких нам людей. Но и мы не сидим сложа руки! Крепитесь. Нужно еще многое сделать!!!
Расположенная на окраине хвойного бора служебная дача генерала Маркова представляла собой трехэтажное кирпичное строение с мансардой, обнесенное средней высоты забором без каких-либо намеков на колючую проволоку. Отсутствие «колючки» с лихвой компенсировалось хитроумной сигнализацией и установленными повсюду камерами слежения. Никакого ажиотажа вокруг не наблюдалось. Окрестности усадьбы (стоявшей на значительном удалении от других домов элитного поселка) казались вымершими.
«Не успели нелюбинские орлы отреагировать
— Заезжайте, — махнул рукой высокий сорокалетний мужчина в камуфляже, в «разгрузке», с «валом» через плечо и с миниатюрным японским наушником в правом ухе.
— Старший группы полковник Ерохин Виталий Федорович, — представил нам его генерал и, выйдя из машины, без обиняков спросил: — Что сделано на данный момент?
— Двадцать бойцов прочесывают окрестности, двадцать охраняют подступы, десять обследуют дом и случайно обнаруженный подземный ход, выходящий на поверхность под декоративным пнем в сосновом бору, — отчеканил командир группы.
— А Марков с семьей?
— «Двухсотые», — Виталий Федорович опустил глаза, — охранники то же.
— У вас, как известно, медицинское образование. Когда, по вашему, наступила смерть?
— Приблизительно между четырьмя и пятью утра.
— Ка-а-ак?!! — задохнулся Рябов. — Он же лично мне звонил в половине девятого!
— Имитация голоса. Распространенное явление в наши дни. Есть просто «народные умельцы». Есть и специальная техника. В общем, ничего сверхъестественного. В настоящий момент меня больше интересует другое, каким образом нападавшие сумели беспрепятственно проникнуть на территорию усадьбы и спокойно вырезать охрану. Следов боестолкновения вокруг не видно, — голос Бориса Ивановича звучал ровно, холодно. Каменное лицо не выражало никаких эмоций. Но теперь, когда я видел отчаяние генерала на шоссе, вызванное гибелью «молодых, здоровых ребят, вместо старого хрыча», я знал — под бездушной маской высокопоставленного спеца скрывается тонкая, ранимая натура. И если он так переживал смерть телохранителей, то каково же ему сейчас?! Ведь Марков (как недавно шепнул мне Рябов) был старинным другом Нелюбина, и Борис Иванович — крестный отец его девятнадцатилетних дочерей-близняшек…
— Подземный ход исключается, — заявил Рябов. — О нем знали только я, Марков, Корсаков, жена Игоря Львовича и обе девочки.
— Женщины вполне могли проболтаться, — по-прежнему холодно заметил Нелюбин. — Тем более тайна известна им давно. Если не ошибаюсь — с января 2004-го…
— Да, с января, — подтвердил Владимир Анатольевич. — Именно тогда мы с Корсаковым впервые за много лет использовали ход для освобождения генерала с семьей из рук агентов Структуры и для последующей эвакуации освобожденных (см. «Изгой»).
— Не исключено, правда, и использование прибора, блокирующего всю электронику в усадьбе, — продолжил Борис Иванович. — Но тут должны разобраться специалисты. Вы их вызвали, Виталий Федорович?
— Да, с минуты на минуту подъедут.
— Хорошо, а где убитые? — маска Нелюбина дала на мгновение трещину, и из нее (из трещины) повеяло такими тоской и болью, что я невольно вздрогнул.
— Тела охранников убийцы сложили штабелем на первом этаже. А генерал с семьей в своих комнатах на третьем. Хотите посмотреть?