Плетения Судьбы. Не потерять себя
Шрифт:
— Мне нужно кое-что тебе сказать, Зира.
Часть 1. Глава 7
«Теперь нас не потревожат. И не услышат», — билось в голове. «Мне нужно кое-что тебе сказать», — вторилось эхом. Я все еще смотрела на дверь, когда мою руку легонько потянули, привлекая внимание.
— Что?
И снова Эристел повторил о важности каких-то слов. А я смотрела на него и ничего не понимала. На меня вдруг нахлынуло все, что я пережила за время его отсутствия, а потом беспамятства и горячки. Вся пережитая тоска собралась в огромным ком и сорвалась на мою голову. Вся тревога и страх разом вырвались наружу. Какие разговоры?! Ты еще ответишь мне за все и на
— Зира, — попытался очередной раз привлечь мое внимание Эристел. — Это важно. Очень важно.
— Молчи, — накрыла его губы пальцем. — Молчи!
— Но я должен тебе сказать!
— Молчи…
И он замолчал. В его глазах билась тревога о невысказанном. Тревога? Я не понимала. О чем можно тревожится, когда все позади? Меня влекли к себе эти губы, прогоняя прочь все стальные мысли. Прочь скромность, прочь мораль. Или я его сейчас поцелую, или задохнусь от чувств, разрывающих меня на части. Я хочу удостовериться, что это мой Эристел, что он рядом, что — жив.
— Молчи, — почти мольба. — Я очень сильно соскучилась.
Мои губы осторожно прикоснулись к потрескавшимся от температуры губам Эристела. Он замер, рвано вздохнул и сжал меня так сильно, что стало жарко, как от горячки. Тело горело, ребра стонали. Я сбилась с дыхания. Меня наполнили своим. Пока я осторожно касалась обветренных губ, меня приподняли и уложили поверх себя. Сейчас я лежала так, как и час назад, в том же положении, как боролась вчера с ректорской горячкой. Но теперь мне было удивительно удобно. Я не боялась упасть. Не боялась скрытых смыслов. Хотелось во так держаться за него и никогда не отпускать. Это так правильно. И не было мыслей о том, что он старше, что он — ректор. Об этом и не думалось. Какая мне разница, если без него мне так плохо. Права была Офелия, сто раз права. Сейчас я хотела быть просто рядом, целовать не стесняясь, дышать полной грудью, а о последствиях подумаю потом.
Губы Эристела манили. Я осторожно прикасалась к ним, стараясь не повредить тонкую кожицу. Один уголок, другой. Легкое, как ветерок, касание по всей поверхности губ. Голова кругом. Тело горит. И стон… Глухой стон, приведший меня в чувство. Неужели я причинила боль? Дернулась отстраниться, но оказалась на кровати, подмятая под тело моего мужчины.
Тяжелый. Но эта тяжесть так приятна. Эристел придерживал свой вес на одной руке, вглядывался в мои глаза и осторожно водил пальцем по моим губам, словно не решался на ответный поцелуй. Он медлил, сохраняя между нам расстояние и все смотрел, и смотрел в мои глаза. Я поймала его палец губами. Поцеловала, осторожно втянув кончик в рот. Совсем чуть-чуть, но Эристел снова застонал, склонив голову. Волосы упали на лицо, и я не могла разглядеть его выражения. Неужели я опять делаю что-то не то? Почему он так стонет и останавливает меня, когда я сама… Меня бросило в жар, я замерла и отвела взгляд. Как-то сразу стало ужасно стыдно.
— Посмотри на меня, Зира, — хриплый голос пугал. — Посмотри на меня, любимая.
Наши взгляды встретились. В них пульсировали жажда и страх. Мои и его. Чистые эмоции отзеркаливали наши ощущения. И пугали обоих.
— Я должен тебе сказать кое-что. Без этого мы не сможем двигаться дальше.
— Нет, — мой страх неоправданно усилился. Я не хотела ничего слышать. Отчаянно не хотела, сама, не отдавая себе отчет, почему. Мне казалось, что, если он сейчас скажет это «что-то», я умру, а я только вздохнула полной грудью жизнь, когда он очнулся. Не могла, не хотела снова задыхаться от невозможности прикоснуться к нему, не видеть его глаза, не касаться губ. — Ничего не говори.
Мои пальцы снова потянулись к его лицу. К бровям, скулам, виноградной татушке. Я водила по
— Я не смогу остановиться, — мужской стон обдал меня жаром. — А мне очень нужно тебе сказать. — Эристел прикрыл глаза и сжал до скрипа зубов челюсти. Он словно готовился снова уйти.
— Не нужно ничего говорить. Оставь все в прошлом. И не нужно останавливаться, — я хотела его поцелуев. До крика. До дрожи. Эристел замер от моих слов. Так и застыл, опираясь на локти. И только сердце набирало разгон. — Не нужно останавливаться. — В ответ зарылась в его волосы, щекотавшие мое лицо. — Я люблю тебя. Очень сильно. И не нужны никакие слова.
По телу Эристела прошла судорога. Его тело дрожало, как от озноба. Он открыл глаза и снова вгляделся в мои. Минута. Две. С силой сжал пальцами мой затылок и прильнул к губам. Твердо. Жестко. С привкусом крови и отчаяния.
Часть 1. Глава 8
Я проснулась, когда за окном уже темнело. Эристел спал рядом, крепко прижимая меня к себе. За все время, что я была сиделкой при нем, он впервые спал спокойно, тихо. Черты лица разгладились. Пропала бледность. Он стал самим собой. Я улыбнулась — его губы странным образом зажили. На них не было ни трещинки. И, насколько я смогла рассмотреть, шрамы на теле пропали, словно их и не было. Наговская регенерация пришла в рабочее состояние? А вот мои губы распухли до состояния вареников и не собирались стухать. Чисто человеческая черта. Но я была счастлива. Не знаю, чего он там опасался со своим «не смогу остановиться», но меня все устраивало.
Сейчас мне хотелось встать и размять ноги — все-таки эта кровать не была рассчитана на двоих. Для меня здесь стояла тахта, но последние сутки она оставалась аккуратно застеленной. Теплая мужская рука надежно защищала меня от падения с кровати и всех невзгод мира, если смотреть на вещи шире. Такое приятное ощущение нужности и защищенности. «Я нужна ему!» — улыбнулась, счастливая. Осторожно нащупала ногой пол. Попробовала выскользнуть незаметно. Пальцы, обнимающие меня, превратились в сталь, в затылок нервно выдохнули:
— Ты хочешь уйти? — а голос тихий, безжизненный.
— Нет, что ты, — повернулась к Эристелу лицом и встретилась с больным взглядом, — просто хотела привести себя в порядок, ноги размять. И чтобы ты поспал нормально. Вдвоем ведь неудобно на этой кровати.
— Мне никогда не было более удобно, чем спать вот так, рядом с тобой.
Такое тихой признание, а по спине прокатилась волна жара и еще чего-то неясного, дрожью отозвавшегося в кончиках пальцев. Потянулась к его губам и поцеловала. Так. Просто. Эристел замер и задышал часто-часто.
— Ничего не говори, — я приподнялась на локте и шутливо накрыла его губы рукой. Он поочередно поцеловал каждый палец, повторяя мою недавнюю шалость, словно заочно соглашался с любым моим решением. Потом дурачество переросло в что-то большее. Эристел неторопливо втянул пальчики по очереди в рот, неотрывно смотря в мои глаза. Отчаянно, твердо. Во взгляде засветились безуминки.
— Не могу так больше, — Эристел навис надо мной, заставляя снова лечь на спину. Зира, ты мое запредельное желание. Одержимость измученного разума и тела. Не мучь. Останови меня, пока не поздно. Прошу тебя. Одно лишь слово, и я больше не прикоснусь. — Он уже не целовал, он проглатывал мои пальцы горячим ром, окутывая их языком, и сводил с ума. Я смотрела на все это распахнутыми до предела глазами. Слушала его сбивчивое бормотание. Остановить его? Что за бред? Внутри меня сжималась тугая пружина, давя на все нервные окончания. Я не хотела, чтобы он прервал свои поцелуи, даже такие странные.