Плетения Судьбы. Не потерять себя
Шрифт:
— Останови! Прошу!
— Нет. Не хочу. И не проси больше остановить. Ты мне нужен. Мне нужны твои поцелуи, чтобы дышать. Чтобы жить. Не проси о другом. Не остановлю, не отпущу, — пружина выстрелила, и я застонала, прогибаясь навстречу своему мужчине. Он припал к губам, впитывая мой крик, и делясь со мной ответным судорожным выдохом. Рот в рот. Тело к телу. Его руки обжигали, касаясь оголенной кожи. Но я млела от этого жара — как сладки были эти касания. Тело пело и молило о большем. — Не останавливайся. Не останавливайся, прошу…
Где-то там, в полуобморочном сознании, я помнила, что дверь заперта, и к нам никто не вломится и не застанет в пикантной ситуации,
— Я хочу тебя полностью, моя маленькая змейка. А ты не ставишь между нами преград, — мужской взгляд обжег, испепелил и снова воспламенил.
В голове сработал триггер, выстреливая между глаз транспарант: «Поцелуй для мужчин — начало постельных отношений, а не просто обнимашки. Он хочет тебя, как мужчи…» Я захлебнулась осознанием ситуации. Для меня достаточно было именно их — обнимашек и поцелуев. Но я сама провоцировала его на большее. Жар и стыд разлились по телу, наступая на острые ледяные иглы правильного воспитания, и засели огненным ежом внизу живота. В меня словно раскаленных камней напхали. А сверху льдом обложили. Папа и мама, как же кособоко было ваше воспитание! Личное спокойствие для вас было приоритетней. Вы упростили жизнь себе, но усложнили ее мне в миллионы раз. Ведь я ничего не знаю. Что мне теперь делать? Как правильно поступить? Не оттолкнуть, но и не показаться в глазах любимого недостойной, распущенной?
Эристел напрягся. Считать эмоции с моей ауры ему не составляло труда. Обвинения в сторону родителей, как и тихое отчаяние, неожиданно сменились словами Милисент об отношениях в паре. Я помнила их дословно. Зеленушка и здесь меня спасала. В очередной раз. Следом всплыли слова Эристела о том, что он хочет, чтобы все шло своим чередом, и мои уверения, что я все это знаю. Но черт, как же страшно оказаться с выбора лицом к лицу. Страшно решиться. Вдруг я все неправильно понимаю.
Тяжелый вздох вернул меня в реальность. Мужские руки разомкнулись на моем затылке, освобождая меня из захвата. Эристел все понял по-своему. Стало ужасно холодно и одиноко. Он оперся на локоть, давая мне возможность уйти. А я вдруг четко поняла, что не хочу «выползать» из этого уютного кокона крепких мужских рук. Не желаю освобождаться от веса мужского тела и не хочу больше цепляться за «правильно» и «неправильно», «можно» и «нельзя». Это моя жизнь и мои правила. Пора становиться взрослой.
Руки, они действовали быстрее разума. Рванула голову мужчины на себя, выбивая почву из-под его опирающейся руки, впилась в губы:
— Разве я тебя отпускала?! — прошипела решительно и зло. Ему еще многое предстоит мне объяснить. Но сейчас на это нет времени. Я устанавливаю свои правила игры.
— Зира, — Эристел упирался до последнего, пытаясь снова восстановить защитные щиты. — Ты не должна. Ты не понимаешь. Я же не могу…
— И не надо, — запечатала рот поцелуем, решительно потянулась к застежкам его рубашки. Короткий, рваный вдох. Мою руку перехватила сильная мужская рука, бережно уложила ее на кровать. Эристел отпрянул от меня, всматриваясь в мои упрямые глаза, в которые уже прокрадывалась злость.
— Пусть будет по-твоему. Но наша первая ночь не пройдет в больничной палате. Этого я не могу позволить ни себе, ни своей невесте. А пока…
Эристел медленно провел ладонью по моему лицу, убирая выбившиеся из косы волосы. Едва касаясь, дотронулся губами распухших «вареников», прошел по линии подбородка
Он и не прекратил. К поцелуям добавился шепот. Легкий, горячий, пробирающийся под кожу и отдающийся сладкой болью от покусываний. Я думала, что сойду с ума от ласки ушка. Ошиблась. Сильно. Шепот, этот горячий, сладкий шепот выкручивал меня еще сильнее. Я уже не была уверена, что смогу дойти до конца. Задыхалась под искусными ласками, изнемогала, впитывая очередное наслаждение.
Мой мужчина не спешил, оставляя за мной решение остановиться в любой момент. А может просто по-своему подходил к моменту истины. Я же захлебывалась от неги, тонула в ней, шла на дно и снова выныривала на поверхность за новой порцией, безумно отдаваясь ощущением.
Часть 1. Глава 9
Дзынь, дзынь, дзынь… Я устало перевернулась на бок и пронаблюдала за полетом еще одного камушка. Он ударился о стекло и остался лежать на подоконнике. Ну да, Эристел так и не разблокировал дверь в палату. Никто не войдет. Пришлось вставать. Кое-как собрала волосы в пучок. Оправила одежду. Первый шаг дался трудно. Ноги до сих опор трусились от истомы и неги. По телу разлилось непривычное чувство томления, отчего совершенно не хотелось знать, кто там пришел и с какими делами. От мысли, что мое состояние считают, вспыхнули щеки, но камнепад не прекращался, и я потащилась к окну, успокаивая себя, что с улицы ничего видно не будет.
Под окном бродила Эрилия, облаченная в знакомый лайкровый комплект. Она ботинком поддевала мелкие камушки, подкидывала их носком обувки и, поймав, ловко отправляла в окно ректорской палаты.
Очередной камушек ударил напротив моего носа. Я вскрикнула от неожиданности. Подруга меня заметила и выразительно развела руками, что должно было означать «и?».
— Что «и»? — я тоже развела руками.
— И что ты там делаешь, когда ректор уже на своем рабочем месте?
Пантомима из движения рук и губ была вполне читаемая. А и правда, что я здесь делаю? До меня только что дошло, что Эристела в палате нет. А это значит… Оглянулась на дверь. Нет, она так же была заблокирована, о чем напоминали мерцающие искорки.
— Сплю, — ответила в том же стиле, что и Мамба, — дверь заблокирована. — Надеюсь, подруга меня поняла, но выглядела она нахмуренной.
— Спишь? Почему заблокирована? — последовал очередной вопрос.
Я лишь плечами пожала. Вряд ли ректор оставил бы меня спящую саму, не позаботясь о надежной блокировке двери. Почему ушел, не разбудив на занятия, которые я так безбожно прогуливаю? Ответ был на поверхности — дал отоспаться. Но как это рассказать подруге? Пришлось бы и о ночи рассказывать.