Плетения Судьбы. Не потерять себя
Шрифт:
— Тогда нам, действительно, пора. Может тебя понести? — он нашел мою ладонь и вгрызся в палец. Легко, но ощутимо.
Прищурила сонные глаза, глядя на это безобразие и решила, что данное действие возвращает чувствительность моему телу и не дает ближе познакомиться с Морфеем.
— На, — предложила перекусать все оставшиеся девять пальцев. — Тогда я и сама смогу дойти.
Эристел залился смехом и предложил другое средство — холодную воду.
— Не вариант, — только и успела сказать я, как по моей спине потекла струйка ледяной воды. Как только мои вопли не услышала все академия, лично для меня осталось загадкой. Но не услышала, точно. Но в чувство я пришла сразу. Эристел ретировался
— Зато проснулась окончательно. И пальцы кусать не надо.
Я зашипела, как натуральная гадюка, и сама попыталась покусать наглеца. Но Эристел провел по моей спине рукой, просушивая одежду вдоль позвоночника, и вся злость куда-то улетучилась.
— Помимо прогулки, адептка, Вас ждут еще задания на завтра и сон, если успеете.
Эристел произнес это настолько академически отстраненно, что я окончательно проснулась. Если и оставалась какая-то ниточка сна, она оборвалась с треском — плим! Учеба — это, конечно, ожидаемо, но выглядело все, как подлянка.
К конюшням шли молча. Я даже засомневалась, не приснились ли мне все те… отношения. Как всегда, в присутствии ректора, в осязаемом пространстве плыли эманации равновесия и спокойствия. И брожения души — мои. Аура радости и веселья сменилась на сдержанность и практичность. Прищурилась, проверяя, и так, и сяк. Нет, все правильно. Аура Эристела была немного формальной и сероватой, словно он одел на себя непроницаемый маск-халат. Ректор не уставал меня удивлять. Вот только и ему придется удивиться. Это, как пить дать. Посмотрим, чье удивление чудесатее будет.
Часть 1. Глава 12
В последнее время моя ученическая сумка пустовала. Поэтому я без зазрения совести перед отбытием в общежитие успела напхать в нее яблок с подноса со снедью. Их было четыре. Сумку не оттягивали, а с меня кое-какое извинение лошадкам.
Эристела удивила моя экипировка, когда я вышла к нему с сумкой через плечо. Он ничего не сказал, привычно приподняв бровь. Видимо, поэтому и огорошил меня напоминанием о заданиях.
Мы шли в вечернем полумраке по петляющей дорожке. Впереди ректор, я — за ним. Эристел не спешил. Шел подчеркнуто размеренно, словно на какое-то торжество, и чтобы я не отставала. Ну да, откуда же ему знать, что дорогу к конюшням я и сама в полной темноте найду? Если Эристел и планировал грандиозное «ах» с моей стороны, то явно не ожидал громкого призывного ржания от Бенасы, поддержанного всхрапами Антея, едва до конюшни осталось метров сто. Ректор остановился и нахмурился — его кони, всегда деловито спокойные и гордые, никогда таких «встреч» не устраивали. Во мне заворочалось ехидство. Недоумение ректора стало легким обезболивающим для моего уязвленного самолюбия.
— Хочу тебя кое с кем познакомить, звезда моя. Здесь подожди.
Эристел скрылся за дверью конюшни. А я осталась ждать снаружи, нервно поглядывая на «памятное» место. Ректорский подарок был с привкусом горечи, но он об этом, видимо, не знал — всего один день на работе был, не успел во все вникнуть.
Ждать пришлось недолго. Едва дверь распахнулась снова. Бенаса вырвала повод из рук ректора и устремилась ко мне.
— Берегись!
Но черная морда уже нагло терлась об меня, жевала ворот моей ученической мантии и ревниво зыркала по сторонам. Эристел замер, выпустив от неожиданности второй повод. Антей не мешкал. Быстро подошел ко мне, сдунул волосы со
— Как-то так, — улыбнулась ошалевшему от произошедшего жениху.
Антей в свою очередь мастерски маскировался под продолжение моих волос. Ему было немного «стыдно», и моя коса все чаще «фыркала», выражая извинения. Антей должен был сейчас гарцевать возле хозяина, источая радость от его присутствия. Все же он — конь ректора, и в отличии от подруги, даже возил его на своей спине, время от времени. Такой демарш для него был вопиющим нарушением дисциплины и приоритета, но отказываться от моей ласки он не желал. Соскучился, как и Бенаса. Ректор сильный и все такое, но девичьих пальцев в гриве не заменит. Ректор это чувствовал. И я тоже.
— Совсем распоясались. Все! — от предвкушения моего восторженного «ах» не осталось и следа, одно легкое недовольство. И подозреваю, им бы не обошлось, не будь на моем месте я. Эристел изменился. Спокойной поблажливости, как не бывало. Только со мной он позволял быть себе мягким. Но чему я, собственно, удивляюсь? Прогулка в другой мир изменила многих.
— Ты уже ездила на них?
— Нет. Мы только общались.
— Только общались? И они уже бегут к тебе, сломя голову? Я ревную, — Эристел задержал взгляд на моих пальцах, зарытых в гриву коня. — Сейчас я хочу быть на его месте. — Он помолчал. — Ты меня в очередной раз удивила. Поставила в тупик. Там, где появляешься ты, все меняется. Привычное перестает существовать. — Эристел убийственно спокойно отвел от меня лошадей, словно и не было недавнего демарша «игогошек». Они подчинились беспрекословно. — Моя очередь тебя удивлять.
Он подал мне руку, и мы пошли вчетвером: я и Эристел по одну руку, лошади — по другую. Мы пришли к берегу, где совсем недавно встречали «остатки» третьего курса; туда, где ровно по линии сходились, не смешиваясь, темные и светлые воды. Эристел подсадил меня на Бенасу, а сам взлетел на Антея. Конь заржал и затанцевал под хозяином, признавая за ним верховенство силы и авторитета. Бенаса взмахнула ресницами, хвостом и осталась спокойно стоять на месте — дама вышла на прогулку, значит, все должно быть без лишней суеты. Вот у кого нужно поучиться решать вопросы… У своей лошади. Смотри, и я паниковать перестану, лоб в лоб, встречаясь с очередным расхождением мировоззрения со своим визави. Вчетвером мы направились к воде.
— Я тебя удивил?
Да, Эристел меня удивил. Не знала, что лошади так хорошо плавают. То есть, теоретически, знала. Но думала, они просто не бояться заходить в воду, и переплывают, где река помельче, но, чтобы так глубоко, не знала.
Бенаса и Антей охотно зашли в воду. И вот уже не только ноги, но и я вся, по уровень груди, окунулась в теплую воду. Странное ощущение, когда к плаванью не прикладываешь ни единого усилия, но заплываешь все глубже. И рядом с тобой в воде змеятся гривы прекрасных созданий, и любимый мужчина незримо страхует тебя от любого падения. И страха нет.
Антей с Эристелом плыли рядом, в темной воде. Она смотрелась неприветливой, хранящей массу мрачных тайн. Между светлой и темной водами, словно стеклянная стен, — они нигде не смешивались, даже незначительными язычками. Мы уже заплыли далеко от берега — его и видно-то не было, — но я так и не увидела, чтобы воды хоть на миллиметр смешались. Ровная, четкая линия разделения шла далеко за горизонт. Это завораживало. И озадачивало.
Эристел заметил мой интерес:
— В этом месте речная и морская воды сливаются. Очень удобное место для наших водников, такой себе природный портал. Плотность и соленость речной и морской воды разная, оттого они и не смешиваются. А еще морская вода всегда холоднее, — в меня полетели мелкие брызги.