Плетения Судьбы. Не потерять себя
Шрифт:
Ох, ее бы слова да богу в душу, так у нас говорят. Что бы Эристел поправился, а до старшекурсников мне дела нет. Хотя…
— А что с адептом Ишаром?
— Взаперти сидит. В стазисе он.
— В стазисе? А он почему?
— Убивался сильно.
Я не понимала, о чем говорит госпожа Кадю.
— Между ним с Милисент хоть и была неприязнь с первой встречи, но убивался сильно, что причиной смерти потомства стал. Сложись все по-другому, хорошим отцом был бы. А теперь… Парень хоть и здоровый, но мягкотелым оказался. Не смог перенести случившегося. Сам себя жизни пытался лишись. На своем хвосте. Жизнь за
Рот открылся самостоятельно. Мой организм решил работать в автономном режиме, пока я из одного шока в другой прыгаю.
— Да-да, и такое бывает. В трагедии Ишар и Милан оказались разными. Теперь решение за ректором. А он такого не прощает. Но знаешь, дурак этот Ишар. Зачем Милана прикрывает? Все в дружбу верит? В интеллигентность? Они у Эрмиса, если и есть, то слишком глубоко — не увидеть, не достать. И не для всех. На поверхности — лишь иллюзия. Адепт Ишар оказался просто удобной шахматной фигурой. Удобной и с повадками истинного. Настоящего истинного. А пришло время, и разменял Эрмис его, не жалея. А жаль. Этот удавчик, куда благороднее оказался, чем любимчик местных профессорш. Как не крути, сам виноват, простофиля, — госпожа Кадю нахохлилась, словно старая ворона, и замолчала.
— Из палаты послышалась приглушенное бормотание. Я сорвалась с места.
— Иди. Удачи тебе, милая, — услышала вслед. — Только держись от Эрмиса подальше. Мстить будет. Не заметишь, как в ловушку попадешь.
— Само собой, буду, — я махнула на прощание. — И, спасибо.
Часть 1. Глава 6
В палату я влетела. Ректор метался в бреду, и разговор с госпожой Кадю выветрился из головы начисто. Сейчас для меня не было никого важнее Эристела. Схватила свежее полотенце. В чистую воду добавила успокаивающего лекарства, выписанные «Касторкиным» для примочек, и начала неравную борьбу с приступом горячки. Сегодня приступ был, как никогда, сильным.
— Нет, — стонал он раз за разом и метался по кровати так, что я едва не перекинула на него таз с водой.
Вот и услышала голос… Только не так я все представляла. В этом «нет» столько боли, что проняло до дрожи в коленях. А Эристел метался все сильнее. В корпусе никого не было. Тактичный мэтр Эскул убрал всех с этого крыла здания. Только вылезти эта забота может нам с ректором боком. Я боялась, что Эристел в приступе упадет с кровати, и я не смогу его поднять.
Что делать? Схватила Эристела за плечи, навалилась, что есть сил, и попыталась удержать. Не получилось. Даже обессиленный ректор был намного сильнее меня и мог запросто свернуть кому-нибудь шею. Меня откинуло, как игрушку.
Оставался один единственный вариант. Отмахнувшись от всех правил приличия и морали, я забралась на ректора сверху. Изо всех сил обхватила мужские бедра ногами, плечи — руками, своим «первым» номером придавила его грудь. Для утяжеления веса еще и голову на грудь умостила, чуть пониже ключицы. Не бог весть, какой вес, но все же.
Тук-тук-тук… тук. Я слышала удары сердца. Тяжелый, неравномерный бой стихал. Остановился? Нет. Четко различила тихий, размеренный тук, тук, тук… Стучи сердечко, стучи. Неужели приступ прошел? Ректор больше не метался. Под моим грузом, тело ректора замерло. Мышцы напряглись и стали
Да, приступ прошел. Жар спал. Я потихоньку стала сползать с мужского тела. Без резких движений, чтобы не спровоцировать новый приступ. Утихомирился и хорошо. Вот и мне сейчас не помешает отдохнуть и поспать. И надеюсь, никто не узнает о моей выходке.
Едва я приподняла голову, мне на спину легла рука, снова прижав к телу в беспамятстве. Придавило похлеще всего адепта Ишара в истинном виде. Хотела возмутиться. Но перед кем? Пришлось признать — тело сработало рефлекторно. Ректор находился в безмятежном лечебном сне. Я поерзала. Нет, не выбраться. Думаю, ничего страшного не случится, если я пока во так отдохну, сверху. А там, потихоньку сползу. Потом, отдохнувши. И приняла первоначальное положение тела. Так и лежали: ректор без сознания, а я — на нем. Долго прислушивалась к ровному, уже без провалов, биению сердца такого близкого мне мужчины. Так и уснула.
Просыпалась с трудом. Было неудобно. Все тело затекло. Где-то слышались голоса… И по голове гладили… Распахнула глаза раньше, чем мысль додумала. Мама родная, это ж!..
Попытку дернуться пресекли сразу. Гладить продолжили. В коридоре явственно слышались приближающиеся шаги.
— Нас увидят! — взмолилась я.
Меня отпустили. Я вскочила, но одна рука все так же оставалась в плену у ректора. Он словно боялся меня отпустить.
— Эристел!
Дверь в палату открылась. Пришлось резко проверять лоб больного на предмет температуры, при этом прятать пунцовые щеки и бегающие глаза. Мои. Колавер Эскул задержался на пороге палаты, внимательно рассматривая нас с ректором.
— Вижу, господин Наг идет на поправку? — лекарь все-таки вошел и плотно прикрыл за собой дверь.
— Вашими усилиями, мэтр.
— Кх, мои усилия ни к чему не привели. И это факт. А вот у юной особы все получилось. И это тоже факт, — «Касторкин» окинул меня пытливым взглядом, от которого я едва на месте не сгорела. От стыда. — Адептка, я думаю, теперь Вы можете отдохнуть и вернуться с новыми силами к учебе.
— Нет, — прозвучало резкое. — Она останется со мной.
Я перепугано взглянула сначала на ректора, потом на лекаря.
— Я еще слишком слаб, чтобы отказаться от помощи адептки Чаргородской, — сейчас голос ректора звучал, как в старые, добрые времена и совершенно не говорил о слабосильности своего носителя, как и его хватка на моем запястье.
— Эристел!
— Колавер!
Лекарь вздохнул и попросил:
— Дай ей хоть отдохнуть и в порядок себя привести. А то посетителей к тебе, как паломников. Девушке нужно хорошо выглядеть. Отпусти ее руку.
— Нет, — четкое и злое, — и паломникам здесь делать нечего.
Я горела, как маков цвет, лишь изредка поглядывая, то на лежачего, то на стоячего. Мэтр Эскул лишь плечами пожал, словно хотел сказать «я сделал все, что мог».
— Хорошо, тогда давай я тебя осмотрю.
— Со мной все отлично. Оставь нас, Колавер. Пожалуйста.
Мэтр нахмурился. Пожевал губами. Развернулся и вышел. По двери пробежали искры.
— А-а?.. — я завороженно смотрела на искорки.
— Теперь нас не потревожат. И не услышат.
Вот ведь жук, мог и раньше так сделать. Мне бы не пришлось краснеть.