Плеяда

Суконкин Алексей

– У меня есть одно кардинально иное решение, - Томск сдвинул пальцами несколько листов с таблицами, - но, боюсь, Эльбрус нам его не согласует.

– Докладывай, - кивнул генерал-лейтенант.

– В общем, - Томск освободил на карте требуемый участок, - выполнив перестроение боевых порядков и отказавшись от штурма Степного, силами двух бригад, двух полков закрепления и взятого у дивизии мотострелкового полка, мы гарантированно сможем взять Сталегорск и поджать противника к Орловке, выстроив линию обороны по рубежу Шахта номер два – Шахта номер три – Кузнечное – Ябловка – ручей Овражный. Противник окажется в невыгодном для себя положении, будучи зажатым в Орловке между рекой Дончанкой и ручьём Овражным, через которые идут только два моста, а заболоченность участка сильно осложнит противнику наведение

понтонных переправ…

Каскад молча и неотрывно следил за карандашом начальника штаба, который бегал по карте вслед за объяснениями.

– Таким образом, мы решаем задачу взятия Сталегорска и заводов, а также, сохранив противнику плацдарм на нашей стороне Дончанки, вовлекаем его в игру на истощение резервов, как того от нас и требует Эльбрус, но только на более выгодных для нас позициях.
– Торжествуя, Томск обвёл карандашом «поднятое» красным цветом название города и выдохнул: - Как-то так, товарищ генерал-лейтенант!

– Этот замысел мне нравится больше, - произнёс Каскад. – Два полка шестьдесят шестой дивизии мы оставляем в обороне двумя эшелонами, они вполне обеспечат удержание рубежей, на случай, если противник попытается организовать контрудар… а группировкой из двух бригад, мотострелкового полка и двух полков контроля территории мы, пожалуй, вполне решим задачу по овладению Сталегорском и его заводами. Там же в городе у них одна бригада?

– Так точно, - кивнул Томск. – Сто десятая механизированная бригада. Кроме того, на подступах к городу присутствуют батальоны сто двадцать седьмой бригады территориальной обороны, часть сил двадцать шестой артиллерийской бригады и подразделения беспилотной авиации.

– Значит, Диксон идёт, как и ранее задумывали, двумя маршрутами – через Сухой Дол и через Еремеево, правильно?

– Так точно, - кивнул Томск. – Диксон выходит в Сталегорск с юга, а Ветер решает свою прежнюю задачу с выходом на рубеж Кузнечное – Ябловка с целью предупреждения возможного удара по фланг двести второй бригады с северо-восточной стороны. Как только бригада Диксона заходит в город, мы усиливаем её четыреста четвёртым полком…

– Добро, - кивнул командарм. – В целом считаю этот план более реалистичным. Оформляйте замысел. Но… - генерал чуть прищурился, - предлагаю иметь на руках все три плана. На всякий случай.

– Есть, - ответил Томск. – Разрешите ещё вопрос. Кадровый.

– Слушаю, - Каскад выдвинул стул и сел на него.

– У меня, скажу прямо, нет сомнений в адекватности командира шестьдесят шестой дивизии. Нет сомнений в отношении командира семьдесят шестой бригады. Но Диксон…

– А что Диксон? – командарм слегка откинулся на стуле, но почувствовав, что тот может предательски сломаться, вернулся в прежнее положение.

– На мой субъективный взгляд, Диксон не дотягивает до уровня командира бригады. Обстановку он не знает, каждый раз ссылается на своего начальника штаба, технические вопросы он игнорирует…

– Ну, ты же понимаешь, что у меня нет полномочий снимать его с должности, тем более, перед началом наступления. Более того, у Эльбруса он на хорошем счету, так как Диксон – один из немногих, кто даже в самой критической обстановке, способен поднимать войска в атаку. А такие командиры, пусть бы даже они и не обладали великим умом, ценятся там, наверху, - Каскад на мгновение поднял взгляд к потолку, указывая, где ценятся такие, как Диксон. – Тем более, что весь мой опыт говорит о том, что оперативное искусство, ставшее результатом творческого труда полководца, начинает проявляться только с уровня армии или фронта, вот, например, твоё предложение, меняющее ход сражения, но никак не на уровне батальона, полка или бригады – у них практически нет поля для манёвра, но есть обязанность выполнить всё то, что мы им прикажем. На их уровне всё решается не хитрым замыслом, а только количеством солдат, танков, снарядов, топлива, связью и радиоэлектронной борьбой. Если всё это есть, то при перевесе своих сил над силами противника – победа может быть достигнута. Если этого нет и противник сильнее тебя – говорить о победе бессмысленно. Но иметь это всё мало – нужно ещё уметь заставить людей идти в атаку, а это, как не крути, не может быть оперативным искусством. Это воля, сила, беспощадное отношение к личному составу, безразличие

к их жизням, наконец, но только не оперативное искусство. У Диксона сейчас самая сильная в армии бригада! Укомплектованный танковый батальон, два укомплектованных мотострелковых батальона, два стрелковых батальона… у него танков больше, чем во всей шестьдесят шестой дивизии! У него в руках мощнейший таран! На него будет работать основная часть артиллерии армии… и командование должно быть уверенно, что всё это будет задействовано смело и решительно. А вот семьдесят шестая бригада мне покоя не даёт. Техникой практически не укомплектована! Ну что это – всего восемь танков, двенадцать БМП…

– Одиннадцать, - поправил Томск. – Сегодня одна машина сгорела при попытке вывезти раненого.

– Ну вот, - командарм раскрыл ладони, - Ветер, конечно, толковый командир с задатками полководца, и мы в этом убедились в недавней с ним беседе, но будь ты хоть семи пядей во лбу, если у тебя нет танков, нет БМП, тогда о чём можно с тобой разговаривать? О разведке? Ну, хорошо, поговорили мы с ним о разведке, дальше то что? А дальше чугунная действительность, в которой Ветер в сравнении с Диксоном, не имеет никаких шансов на полный успех в предстоящей операции! Потому семьдесят шестой бригаде мы и поручили второстепенное направление.

– По моему мнению, если бы была такая возможность, командиром двести второй бригады я бы лучше его поставил, - сказал начальник штаба. – А вот Диксону я бы и батальон не доверил – есть в нём что-то такое… что не позволяет ему доверять.

– Да ладно, Дмитрий Павлович, так уж не расходись, - командарм улыбнулся. – Ты же не хочешь сказать, что решение о его назначении неверное… может и моё назначение ты считаешь ошибочным?

Начало специальной военной операции полковник Иванцов, носивший позывной «Каскад», встретил в должности заместителя командира шестьдесят шестой дивизии и на этом посту в полный рост хлебнул февральские и мартовские сражения юго-восточнее Харькова. Так получилось, что прекрасный в мирное время командир дивизии генерал-майор Липатов после первого выстрела в настоящей войне изменился до неузнаваемости и проявив малодушие, самоустранился от исполнения своих обязанностей. Сергей Иванцов в сложной обстановке принял на себя командование дивизией, не позволив противнику разгромить мотострелковое соединение, временно утратившее твёрдое руководство.

Решительными мерами, удивляясь самому себе, Каскад восстановил управляемость над полками и батальонами. Своими действиями, зачастую глубоко неверными в складывающейся тактической обстановке, полковник Иванцов стал ломать планы врага, навязывая ему свою волю, одновременно с этим вселяя в своих комбатов и командиров полков уверенность в своих силах. Около месяца дивизия действовала вне каких-то указаний со стороны вышестоящего командования, которое в это время тоже терпело сильные изменения и кадровые перестроения.

К середине весны дивизия очистила от противника значительную территорию и вышла к реке Дончанка, построив здесь непробиваемый оборонительный рубеж. Отсюда полковника Иванцова забрали в Четвёртую армию, в состав которой входила дивизия, доверив ему должность заместителя командующего по боевой подготовке и поручив ему вопрос восстановления боеспособности соединений, сильно поредевших в прошедших боях. После того, как прошла мобилизация, Сергей был направлен на академические курсы Генерального Штаба, по завершению которых он вернулся в армию, где после ранения командарма, был назначен временно исполняющим обязанности. Спустя полгода, отмечая его организаторские способности, вместе со званием генерал-майора он уже официально стал командармом, а спустя год, он уже получил следующее генеральское звание – за успешно проведённую оборонительную операцию. Путь от заместителя командира мотострелковой дивизии до командующего общевойсковым объединением Сергей прошёл за полтора года, тогда как в обычное, мирное время, этот путь мог занять десять и более лет, а с учётом большого количества претендентов, имеющих «волосатую» руку, и вообще, путь мог оказаться недостижимым. А вот критерии, предъявляемые к командарму в военное время, оказались совсем другими… отчего желающих занять этот пост сильно поубавилось. Те же, кто остался, своими характерами были совсем не похожи на генералов «мирного времени».