Плеяда
Шрифт:
Майор молчал, молчали и другие.
– Ты что, не рад такой чести? – усмехнулся Диксон и убрав с лица улыбку, сказал: - В качестве моего представителя будешь действовать вместе с отрядом «Шторм». В боевых порядках. Связь будешь держать только со мной. Всё понятно?
– Так точно, - тихо ответил Запал.
– Не слышу, майор!
– Так точно, - чуть громче ответил начальник артиллерии.
– Вот так уже лучше, - удовлетворённо ответил командир бригады. – Поезжай, встречай «Шторм». Организуй всю работу.
***
После общей камеры в Знаменской комендатуре, Дизель вместе с остальными «преступниками», под конвоем был доставлен на окраину посёлка Травное,
Командир отряда, которого все звали Зверем, на первом же построении всем прибывшим заявил, что его совершенно не волнуют причины, по которым военнослужащие «здесь собрались».
– Курил ты в неположенном месте, или расстрелял по пьянке мирных жителей, исправительные процедуры у всех будут одинаковые – вы должны кровью смыть свой залёт! – говорил Зверь, прохаживаясь вдоль строя и внимательно заглядывая в глаза «залётчикам». – Если кто-то вдруг хочет мне сейчас сказать, что всё это незаконно, пусть говорит, но ничего от этого не изменится, - Зверь улыбнулся, ища поддержку своей шутке среди «штормов», - ну, разве что, место в боевом порядке – такие умники в бой пойдут первыми.
В разношёрстном строю вновь прибывших стояло полсотни человек из самых разных частей и соединений Четвёртой армии, и вся эта масса людей практически безропотно внимала сейчас откровенному глумлению Зверя, который совершенно очевидно получал от своего положения большое удовольствие. Все прекрасно понимали, что вскоре их бросят в бой, откуда выйти живым удастся далеко не всем, и то, до следующего штурма, но никто не смел сейчас противиться разыгрываемому «шоу», обоснованно опасаясь расправы со стороны меньшей по численности, но хорошо организованной и слаженной группы «постоянного состава» отряда, во главе которого стоял Зверь. Не будь новые штурмовики сейчас разобщены и дезорганизованы, или будь среди них сильный лидер, способный повести людей за собой, Зверь бы не смог так паясничать, и скорее всего его бы просто растоптали за выраженное им отношение к стоящим в строю. И Зверь это тоже знал, а потому спешил – эти люди не будут представлять лично ему никакой опасности всего лишь пару дней, пока они не перезнакомятся и не самоорганизуются, и вот за эти пару дней ему нужно было их снарядить, немного потренировать, разбить на группы и отправить на линию фронта, на самый опасный участок – где, встретившись с противником, и приняв для себя новые угрозы и вызовы, штурмовики уже забудут про него, погрузившись в пекло войны. И даже если не забудут, то дотянуться до него, отомстить за унижения, уже не смогут никак.
Чтобы продлить срок разобщённости в коллективе, а значит обеспечить невозможность бунта, есть масса приёмов, наработанных человечеством за многие тысячелетия, и главный из которых – индивидуум должен быть всегда чем-то занят, что не будет позволять ему правильно оценить обстановку, сделать неутешительные для себя выводы и организовать сопротивление. Помните классику – «солдат, не занятый ничем более пяти минут, является потенциальным преступником». Всё это Зверь знал и умел, и именно из-за такой своей компетенции, находился на посту командира отряда, где выполнял важную для военного времени функцию – отправлял людей в ад.
Каждый боевой командир, реально участвующий в организации боевой деятельности войск, знает, что может возникнуть ситуация, преодолеть которую без больших потерь невозможно. И здесь
Да, в окопах, среди людей, которых судьба бросила на острие войны, всегда будет зреть личное недовольство подобной постановкой вопроса (основная тема мировых классиков военной литературы), но тысячелетиями отлаженный механизм принуждения к исполнению приказов, не позволит им избежать тяжелой доли, и в стремлении выжить, эти люди будут ломать врага. Слабые, морально смирившиеся со своим положением, скорее всего быстро погибнут, сильные же, в той активности, что позволяет убивать врага и создавать над ним перевес, найдут способ сохранить свои жизни – хотя бы на какое-то время.
Человечество пробовало разные способы мотивирования людей, желая загнать их в бой, и за прошедшие тысячелетия определились четыре главных, наиболее устойчивых фактора: личная месть, следование идее, зарабатывание денег и принуждение. И если в первом случае управлять процессом достаточно сложно, то три другие вполне себе подлежат нормальному организованному регулированию. Вот вам, пожалуйста, добровольцы, контрактники и мобилизованные, к которым локально можно приписать и тех, кто помимо своей воли попадает в специализированные штурмовые подразделения.
В атаках, где риск гибели более чем высок и даже абсолютно неизбежен, прагматизм диктует использовать тех, кого «не жалко» - как бы это не звучало. Естественно, добровольно желающих пойти в такой бой в природе не сыскать, даже если подобное желание кто-то и высказывает публично. Если покопаться в таком «добровольце», то всегда можно найти в его душе принуждающие мотивы, отличные от рационально-разумных. Однако, штурмовое подразделение должно работать, и как принято во всех армиях мира вот уже многие тысячелетия, их формируют из людей, преступивших закон, и таким образом выставивших себя за пределы правового поля – формального или неформального, это уже не важно. Важно то, что с принятой точки зрения они подлежат наказанию за свои проступки, и это наказание им предлагается принять в виде участия в сражении, где у них будет крайне мало шансов на выживание.
Однако, настоящих преступников не так уж много, чтобы можно было использовать их бесконечно, и из этого порождается необходимое для войны следствие – поток преступников не должен иссякать. Здесь было бы уместным взять слово «преступники» в кавычки, ибо всем фронтовикам хорошо известно, по каким критериям наполнялись во время Великой Отечественной войны штрафные роты и батальоны, тому посвящено немало книг. Десятилетия спустя, уже на новой войне, ситуация кардинально не поменялась – а зачем что-то менять, если система работает?