Плеяда
Шрифт:
***
– Товарищ майор, предлагаю выдвинуть один миномёт дальше, на «Зею», оттуда я смогу доставать до «Ольхи», - сообщил по рации Репер.
Корсар прикинул выгоду и возможные угрозы.
– А если немцы нас обратно двинут? Миномёт успеешь оттуда забрать?
– Вот чтобы они нас никуда не двинули, для того его туда и поставлю, - резонно заметил командир батареи.
Корсару на миг стало неудобно от того, что он вроде как бы выразил своему подчинённому пораженческие настроения, при том, что он знал, как Репер лично ходил ночью на передний край и даже сбил из пулемёта «Бабу-Ягу». Ситуация в некотором роде не красила командира батальона, и её можно было бы проигнорировать и забыть, но уязвлённое самолюбие майора ощутимо вскипело.
Капитан,
– И да, товарищ майор, спасибо вам за «дальнобой», не знаю, как вам удалось его найти, но сегодня он нам очень пригодится!
Пороха для миномётных мин, предназначенные для стрельбы на дальнюю дистанцию, только сегодня были получены бригадой и разосланы в миномётные батареи мотострелковых батальонов, при том, что комбаты не приложили для этого никаких усилий. Однако, этот трюк удался – Корсар принял похвалу и успокоился.
– Пользуйся, - ответил комбат. – А миномёт да, тащи. Отличная идея!
Спустя несколько минут Корсар уже докладывал Мастеру о продвижении, а начальник штаба бригады фиксировал полученную информацию на общей карте. Спустя ещё некоторое время, командир бригады о достигнутых результатах доложил командующему армией.
На командном пункте армии шла постоянная фиксация результатов, проводилась оценка обстановки и командующий время от времени своей властью влиял на подчинённых командиров, корректируя их действия или обеспечивая «средствами старшего начальника» там, где проявлялась необходимость в нанесении более мощных ударов, чем могли обеспечить бригады и дивизия.
Двести второй бригаде, конечно, вернее будет сказать, тому, что от неё осталось, была поставлена задача вести наступление вдоль лесополосы «Енисей», проходящей с юга на север восточнее злосчастного Еремеево. Бригаде передали несколько комплексов РЭБ и дело стало ладиться – во второй половине дня Пирс доложил, что смог продвинуться по «Енисею» на три километра и выйти в район, где стояла подбитая и сгоревшая техника. Попутно в лесополосе было обнаружено много прятавшихся там бойцов и офицеров из разгромленных колонн, в том числе раненых. Из этих людей Пирс стал формировать штурмовой отряд, которым предполагал брать село. Пирс попросил Каскада назначить Зверя командиром этого отряда, понимая, что сложно будет найти других офицеров, потенциально способных привести в чувство людей, переживших жесточайшее потрясение.
К вечеру командующему Четвёртой армии позвонил Эльбрус:
– Обстановка меняется постоянно, - проинформировал генерал-полковник. – Мы вынуждены принимать очень сложные решения…
У Каскада ёкнуло сердце.
– Жду вас с начальником штаба и оперативными планами к двадцати тридцати. Попрошу не опаздывать.
– Ну что, Дмитрий Павлович, - Каскад глянул на своего начальника штаба. – Поехали сдаваться. Сейчас нам всё вспомнят. И катастрофу в Еремеево, и несчастного племянника Диксона… вот об одном жалею, что не снял его перед наступлением с должности, а ведь хотел, душа подсказывала, и руки чесались. Ведь видел, кого пригрели – чуть что, жаловаться бежит, через голову своего руководителя, палки нам в колёса вставлять пытался через своего родственника… - генерал-лейтенант разошёлся и не находил себе места. – Вот правильно мне старые советские генералы в академии говорили: хочешь спокойно работать – «вытаптывай вокруг себя поляну», увольняй, задвигай, дистанцируй всех, кто потенциально может или подсидеть тебя, или кто обладает возможностью влиять на твое вышестоящее руководство через твою голову! И не важно, каков его потенциал, насколько он умный и грамотный – есть ты, и ты принимаешь решения, ты отвечаешь за них, это твой «проект», и в нём нет места другому лидеру!
– Меня тоже вытаптывать будешь? – усмехнулся Томск.
– А тебя-то за що? – в ответ улыбнулся Каскад, применив в вопросе нотки украинского языка, как это в последнее время стало модным и глумливым мейнстримом среди участников
– Обстановка меняется постоянно, - повторил Эльбрус, как только Каскад и Томск появились в его кабинете.
– Мы что-то не знаем? – спросил Каскад, переглянувшись с Томском и в глубине души радуясь, что встреча с командующим группировки «Авангард» началась не с разбора ситуации с его племянником.
– Наступление на Лихоманск остановлено, - мрачно сказал генерал-полковник. – Двадцать восьмая и сто сорок пятая дивизии за двое суток наступления не выполнили даже задачу дня, продвижения нет, противнику удалось поразить тыловые объекты, лишив армию топлива и боеприпасов. У нас – катастрофа, докладывать наверх нечего.
Каскад не отреагировал никак – он не был удивлён услышанному. В углу кабинета, у приставного столика, сидел Орион – командующий Седьмой армией. Его опустошённое лицо говорило о чудовищной моральной нагрузке, которую он пережил за последние несколько суток. На столике стояла бутылка коньяка, два стакана и нарезанный лимон.
– Сергей Николаевич, - Эльбрус шагнул к стене, на которой висела карта района наступления. – Генеральный штаб не позволит нам отказаться от решения поставленной задачи, однако, как мы видим, её реализация в настоящий момент невозможна… сейчас мы наносим ракетные удары по местам сосредоточенья резервов противника, авиация работает КАБами по выявленным целям, но мы все понимаем, что противнику удалось…
В этот момент распахнулась входная дверь и стремительными шагами в кабинет ворвался начальник оперативного управления Генерального штаба генерал-лейтенант Тарасов.
– Разрешите?
– Заходи уже, раз вошёл, - кивнул Эльбрус.
– Ну что, мужики, наворотили делов… - он поздоровался с каждым, затем подошёл к столику, налил полный стакан коньяка и в несколько мощных глотков осушил его. – Что будем делать?
Стакан вернулся на столик.
– Артур Викторович, у Сергея Николаевича есть план… - сказал Эльбрус.
Каскад напрягся – он помнил, как предложенный командующему группировкой третий вариант действий армии был сразу отвергнут даже без детального рассмотрения. Взглянув на Эльбруса, генерал-лейтенант Иванцов понял, что время забытого плана пришло.
– Так, - Каскад повернулся к Томску, подмигнув ему, чтобы тот достал план операции, - нами было предложено решение отказаться от наступления широким фронтом в пользу действий, направленных на рассечение сил противника по линии… - к этому времени начальник штаба уже достал из портфеля плановые таблицы и развернулся на столе карту с нанесённой обстановкой, - мост через ручей Овражный – Ябловка – Кузнечное – Шахта номер два. Таким образом, мы блокируем гарнизон противника в Сталегорске, сто десятую механизированную бригаду, сто двадцать седьмую бригаду территориальной обороны, часть двадцать шестой артиллерийской бригады. С внешней стороны окружения имеем сорок четвёртую механизированную и третью танковые бригады, часть сил двадцать шестой артиллерийской бригады. Успех дальнейших действий будет определятся изоляцией района, которую можно достичь путём подрыва мостов через реку Дончанку и ручей Овражный в районе Орловки с последующим их контролем на предмет восстановления, а также постоянным напряжением со стороны Седьмой армии – чтобы там шли непрерывные накаты на позиции противника, настолько, насколько хватит на это людей. И, как я уже говорил в узком кругу, - Каскад глянул на Томска, - предлагаю провести информационную операцию, заставив противника признать Сталегорск очередной «фортецей», что создаст вокруг этого события мощный политический резонанс, преследующий две цели: отвлечь внимание с провала в Лихоманске и получить крупный медийный успех при взятии Сталегорска. Если мы делаем Сталегорск направлением основных усилий, перебросим сюда резервы, то мы его возьмём.