Плоды проклятого древа
Шрифт:
— Что за вирутоз? Я о нем слышала?
— Наверняка. Хотя и не понимала, о ком идет речь. Расскажу, когда закончим.
— Тогда смотри и слушай.
Птица-Хрусталь погрузилась в свою силу, ощутила голос каждой песчинки, кусочка стекла и кремниевого процессора на километры вокруг. Ее сила распространялась со скоростью звука, резонировала, повторялась, усиливалась. Чем больше вокруг было подвластного вещества, тем мощнее отзывалась ее сила, тем больше был радиус и контроль. В самый первый раз, когда она выпила содержимое проклятого флакона, то уничтожила Дубай. Огромный мегаполис, жемчужина Ближнего Востока,
За миллисекунду до того, как стеклянный шторм захлестнул город, песня вдруг оборвалась.
Заглохла.
Ее сила продолжала действовать, но одновременно невыносимый и неразличимый звон разрушал эффект у самого источника, гасил противофазой. Она больше не могла петь. Хуже того, исчез даже ее контроль над тем стеклом, которым она поддерживала себя в воздухе, составленная из цветного стекла маска в виде птичьего клюва опала с ее лица, оставив несколько царапин. Она успела ощутить мгновенное головокружение свободного падения, прежде чем сильные руки обхватили ее сзади.
Птица-Хрусталь обернулась, и ее внутренности стиснул страх. Все очарование Падшего махом испарилось. Она не могла взять в толк, как вообще доверилась этому воплощенному ужасу.
Крылья. Дело в крыльях. Это их звон угнетал нервную систему, заставлял расслабиться. А теперь они перешли в другой режим. В такой, в котором могли глушить ее силу. Но как?! Ведь Ампутация…
Мир перевернулся, и Птица-Хрусталь увидела стремительно приближающуюся землю.
…
Эмма наблюдала за происходящим в вышине со страхом и потрясением. Обретенная сила уверила ее, что она была сильной, что она стала настоящим хищником, и она на протяжении многих дней доказывала это. Но пришла Бойня № 9, и оказалось, что есть кое-кто выше хищников.
Чудовища.
Одно такое чудовище явилось к ней два дня назад. Сибирь беззвучно посмеялась над бесплодными попытками убить ее и оставила записку с приглашением. А потом откусила Эмме мизинец.
Ей пришлось ждать полдня, чтобы палец вырос заново. Она держала записку при себе, перечитывала ее раз за разом, и с каждым прочтением все больше склонялась к тому, что нужно соглашаться.
Теперь пришло второе чудовище, которую прервало третье — мужчина, судя по голосу, в угольно-черной летающей силовой броне. Эти двое о чем-то переговаривались на высоте, но Эмма ничего не могла услышать. Зато увидела, как мужчина схватил Птицу-Хрусталь в охапку, и ринулся с ней к земле.
И когда оба вот-вот должны были разбиться, мужчина вдруг исчез и появился рядом с Эммой. Он взмахнул правой рукой, и пространство вокруг Птицы-Хрусталь стало серым, образовав что-то вроде колонны. Она грохнулась об землю, распласталась на ней изломанной куклой… а через секунду снова появилась где-то на высоте второго этажа, и снова ударилась об землю. И снова. И снова. И снова… Словно бесконечно повторяющаяся видеозапись, только взаправду. Эмма с дрожью заметила, что Птица-Хрусталь перед ударом иногда успевает повернуть голову, или выставить перед собой руки.
Присутствие мужчины в броне ощущалось почти физически. Концентрированный страх, настолько плотный, что рядом с ним даже дышать было трудно. Эмма не издавала ни звука, она боялась
У Эммы перехватило дыхание, когда мужчина в броне поднял руку. Ей показалось, что сейчас вокруг нее появится такая же серая область, где ее она застрянет, обреченная проживать одну и ту же секунду бесконечно. Но рука не окуталась серым. Она лишь сделала скупой и недвусмысленный жест.
Убирайся.
И Эмма побежала. Не помня себя, во всю обретенную силу, она бежала не разбирая дороги. Куда угодно, лишь бы подальше от… от этого. Ведь если выше хищников есть чудовища, тогда как назвать то, что выше чудовищ?
— Лиза, — надтреснутым голосом проговорил Мрак. — Ты понимаешь, почему я иногда зову тебя тупицей?
То, что он назвал ее обычным именем, только подчеркивало серьезность ситуации. На Сплетницу было жалко взглянуть — волосы растрепались, глаза судорожно бегали по сторонам, она ни секунды не стояла на месте, словно пытались уловить каждую возможную кроху информации, которая могла бы ей помочь.
— Так не должно было быть! — выкрикнула она. — Слишком быстрая реакция… несоразмерная… не соответствует психологическому состоянию… Бойня № 9 не смогла его завербовать, по крайней мере, не сразу. Но его сломали. Обрезали якоря. Пытали и убили кого-то близкого. Родителей. Нет, не убили. Вынудили убить. Нет, не то, не сходится! Здесь что-то еще!
Неформалы собрались возле убежища Регента. Окна и двери были намертво перекрыты серыми петлями, либо просто заварены, но Скиттер запустила внутрь насекомых внутрь через дыру в крыше. Обстановка не внушала оптимизма. Тела наемников Выверта были истерзаны настолько, будто их пропустили через мясорубку. Одного лишь этого хватало, чтобы содрогнуться, но худшее обнаружилось в личных апартаментах Регента. Правильная цилиндрическая область, непроницаемая и неразрушимая, из которой доносились крики.
Регент был в сознании. Скиттер попыталась связаться с ним, выстроила из насекомых слова, но стало только хуже. Собирая остатки воли, которая таяла с каждым циклом петли, Регент проклинал их последними словами, обвинял товарищей в том, что они его подставили.
— Лучше бы вы… убили меня!.. Сдали труп!.. Если… хотели… откупиться!
— Слишком точно выбран момент… воспользовался окном, когда Дина не восстановила силу… не знал о том, что Дина не может пользоваться силой… — бормотала Сплетница, глядя в пустоту. — Не знал о силе Выверта… не уверен, реален ли Выверт…
— Кончай гундеть, лучше скажи, как нам вытащить Регента!
— Никак! Сломать его петлю сейчас может один человек на земле — тот, самый, который в ней Регента и запер!
— ТОГДА Я ЕГО ЗАСТАВЛЮ! — прогремела своим роем Скиттер. — НЕ ЗНАЮ КАК, НО ЗАСТАВЛЮ!!!
— Не выйдет. Ничего не выйдет. Будь живы его родители, мы могли бы захватить их в заложники, но Девятка добралась до них раньше. Теперь на него просто нечем давить.
— А если пригрозить убить кого-то из Стражей?