Плохая хорошая девочка
Шрифт:
Возможно, это было сделано руками исчезнувшего проводника?
Мы ведь так и не нашли его труп. Так что, вполне возможно, он жив и здоров и где-то здесь рядом, в долине… Может быть, даже совсем недалеко!
Открытые нами пещеры подтверждают, что возможности существовать в Прекрасной долине незаметно, прячась и не показываясь на глаза тем, с кем не желаешь встречи, — огромные.
Но что все это значит? Какая
Не потому ли мне дарована жизнь, что без помощи Звездинских я обречена в Прекрасной долине на погребение заживо? И именно это устраивает «режиссера»?
Нинель была права, когда говорила про коварство и хитрость и хорошо развитый мозг. Куда уж лучше!
А «объяснения», которые я для себя придумывала: турагентстство и прочее — теперь отпадают.
Седьмое, июль
У Оскара редкий случай прояснения сознания. С утра он не пил и выглядит сейчас довольно прилично — вполне разумным существом. До «хомо сапиенс» вполне дотягивает.
С утра мы пили только чай, сидели у костра и разговаривали о каких-то пустяках.
— Элла, о чем вы еще подумали, когда впервые очутились здесь? — вдруг спросил меня Звездинский.
— То есть? Что за неожиданный вопрос, Оскар?!
— Ну когда вы открыли глаза и впервые увидели, что находитесь здесь? — Звездинский обвел рукой открывающийся на нашу Прекрасную долину вид. — О чем вы подумали в тот первый миг?
— А-а, вы об этом…
— Помните, вы рассказывали: «Я открыла глаза и решила, что попала, безусловно, в рай!»
— Вы хотите знать, о чем я еще тогда подумала?
— Да.
— Ну я подумала… Может, на самом-то деле я лежу где-нибудь на коечке — в какой-нибудь лаборатории, с присоединенными к моей несчастной голове проводками? И все эти видения — результат «воздействия» электродов?
— Так и подумали? — Оскар взглянул на меня без всякого удивления.
— Ну да… Я подумала: а что, если на самом деле ничего этого нет? Никакой долины!
— Но почему вы подумали именно об этом, Элла?
— Как вам сказать…
— Да уж скажите.
— Видите ли… Мой бывший муж был как раз специалистом по таким штукам.
—
— Исследования человеческого мозга, проводки, электроды…
— Ах, вот оно что…
— Я оттого кое-что об этом знаю.
— Но, наверное, немного?
— Немного.
— Ваш муж, конечно, больше?
— Конечно.
— Интересно…
— Еще бы не интересно… Иногда мне действительно кажется, что ничего на самом деле нет. — Я тоже обвела рукой открывающийся на нашу Прекрасную долину вид.
— Вот как? И меня, знаменитого шоумена Оскара Звездинского, тоже нет?
— И вас тоже нет.
— А как же?!
— Ну, вы только образ человека, которого я часто видела по телевизору.
— Значит, реальны только вы — «на коечке»?
— Угу…
— И проводки на голове?
— Да…
— Ужасно… — полным безразличия голосом произнес Оскар.
— Конечно, ужасно.
— Кто же был ваш муж?
— Нейробиолог.
— А что это значит?
— Это значит, что сейчас невозможно уже найти такие функции человеческого мозга, которые были бы неизвестны этим специалистам.
— И что же?
— Например, они могут следить за состоянием мозга испытуемого, когда он чем-либо занимается, и с точностью до миллиметра определять активные в этот момент участки.
— Участки мозга? Вот как? И зачем же им это нужно?
— Они могут влиять на них. Могут, например, отслеживать возникновение и динамику сновидений…
— Интересно…
— И они определяют, какая часть мозга активизируется у шизофреников, когда они слышат потусторонние голоса.
— Так-так…
— С помощью электродов, закрепленных на голове, они могут проникать на нейронный уровень. Например, в такие клетки мозга, которые работают, когда мы обращаемся к прошлому, и в такие, которые имеют дело с будущим.
— Любопытно…