Плохая хорошая девочка
Шрифт:
— Одни нейроны — для завтрашнего дня. Другие — для сегодняшнего, третьи — для вчерашнего.
— И что же?
— И я подумала тогда, впервые «попав» в Прекрасную долину: может, это оживают мои детские мечты и живущие в моем подсознании «картины»? И вещи, которые меня постоянно волновали и тревожили, сейчас приобретают характер яви?
— То есть?
— Я, например, всегда мечтала, когда читала
— И что же?
— Понимаете, Оскар, я, когда была подростком, всегда мечтала оказаться с пистолетом где-нибудь «в пампасах»… И знаете что? Это был именно пистолет «Smith & Wesson»! Оружие ведь вообще магическая вещь. Само его присутствие провоцирует наше воображение. Не было — и не думаешь «ни о чем таком», а появилось… Может, я всегда мечтала о чем-то подобном, — я опять обвела рукой вид на нашу Прекрасную долину, — только не признавалась себе?
— Так-так…
— Зачем, например, мой муж подарил мне пистолет? Странный подарок, правда?
— Правда.
— Может, это как «спусковой крючок»?
— То есть?
— Ну, я думала об оружии и подсознательно всегда хотела очутиться в ситуации, в которой пистолет мог бы мне «пригодиться». И вот, пожалуйста! Эта ситуация обрела черты реальности.
— Реальности?
— Ну почти… Понимаете… Как объяснял мне когда-то мой умный и ученый муж, наше сознание — это, по сути дела, всего лишь некие химические и электрические процессы. Страх, жажда или любовь — для всех наших чувств существует определенные функции мозга. Если воздействовать на определенные его участки, то можно вызывать и эти чувства.
— Но что все это означает для нас, простых смертных?
— Что, по сути, можно управлять человеком.
— И как далеко они в этом зашли… эти специалисты?
— Я думаю, этого не знает никто, кроме них самих.
Восьмое, июль
Краткое прояснение сознания у Оскара Звездинского закончилось. Он снова пьет. Вот тоска! Тоска немыслимая…
Кажется, даже у Диди начинается депрессия. Он отказался от консервированного мяса. И даже, как мне показалось, воду пил сегодня с неохотой. Единственное спасение от уныния — прогулки.
К вечеру мы забрели с ним на наши «старые места»… К
Девятое, июль
Собственно, у подошвы Черной я и обнаружила когда-то свое бренное тело, впервые открыв глаза в этом «раю».
Сегодня утром мы с Диди снова пришли сюда. Я любуюсь и не могу налюбоваться мрачным пейзажем.
Застывшее «непреодолимое пространство», как на картинах сюрреалистов. Как у Сальватора Дали. Черный цвет, стекловидная поверхность вулканической лавы. Синее небо и мрачное безжизненное пространство.
Это место становится для меня странно притягательным.
И этот странный запах… дурмана, гниения… Так пахнет теплый сернистый пар, который вьется над глубокими вулканическими расселинами.
Одиннадцатое, июль
Самое скверное, что мне здесь нравится гораздо больше, чем внизу у реки. Причем нравится — все больше и больше. Я теперь ежедневно поднимаюсь сюда, оставляя далеко внизу зеленую траву и журчание речки.
И нахожу в этом мрачном пейзаже красоту. И задерживаюсь здесь все дольше.
Вчера мы с Диди нашли здесь мертвых птиц. Очевидно, некоторые испарения, поднимающиеся из расселин, ядовиты…
Странно, но эта новая мрачная «деталь» пейзажа — погибшие птицы — нисколько не отвращает меня… Она кажется мне даже уместной.
Очевидно, «эстетика дохлого осла», провозглашенная когда-то сюрреалистами, кажется мне все более привлекательной.
Я уже знаю, какие расселины Черной наиболее опасны. Возле них вообще не стоит задерживаться, если хочешь жить.
А если не хочешь?
День…
Это день гибели Оскара Звездинского.
Когда я нашла его, он был уже мертв. Черты его лица были искажены ужасом. Череп Оскара рассекала глубокая рана…
Он разбился, перепрыгивая через расселину.
Что-то испугало его перед смертью…
Что-то — или кто-то? — от кого Оскар Звездинский убегал так быстро, что в буквальном смысле потерял голову.
Это случилось неподалеку от того места, где мы с Диди проводим теперь большую часть своего времени… Здесь мрачно и опасно. На пластах пемзы громоздятся обломки с острыми краями. Огромные камни возвышаются среди собранной в гармошку застывшей лавы, из-под которой нередко со свистом вырываются зловонные сернистые пары.