Плохая собака. Как одна невоспитанная собака воспитала своего хозяина

Кин Мартин

— Отсюда есть другие выходы?

— Нет. Он бы по-любому прошел мимо меня.

— Значит, он в спальне, — сказал я.

Мы с Дэрилом переглянулись и одновременно подумали: «После тебя».

В квартире оказалось всего около двухсот квадратных метров — гораздо меньше, чем я воображал, думая об успешном банкире с большим непослушным семейством. Я не заметил никаких следов боксера Джоуи (поверьте, если бы он действительно там жил, следы были бы). Кухня напоминала белую коробку

с плитой. Гостиная — кинотеатр в полночь.

А спальня… Что ж, она напоминала развалины.

Дверь в спальню находилась в конце короткого коридора без окон. Дэрил, у которого решимости было больше, чем у меня, пошел первым. Он повернул выключатель на стене, но ничего не произошло.

— Лампочка перегорела, — зачем-то объяснил он. Затем постучался и позвал: — Кларк, ты там?

Тишина.

Мы вошли.

Из-за опущенных ставен запах здесь был более отчетливым. Рвота с болезненным привкусом чего-то странного, по запаху похожего на сироп от кашля.

— Кларк?

Я осторожно пробрался к окну и распахнул ставни. Заливший комнату свет первым делом выхватил сетку кровавой рвоты на стенах, которую словно распыляли из баллончика. Единственным предметом мебели была огромная двуспальная кровать. Сорванные простыни грудой валялись на полу в изножье кровати.

Пол вокруг был усеян стеклянными осколками — словно плитка, которую вот-вот должны уложить. Бутылки из-под водки, выстроенные в ряд под мутными от дождя окнами, напоминали жертвоприношение какому-то языческому божеству.

— Вот дерьмо, — сказал Дэрил. — Да уж…

— Простите, — произнес комендант. — Надо было раньше это сделать. Но я думал, что он хочет…

Мы, как один, обернулись к двери в ванную комнату. Ручка дрогнула, затем опустилась, и на пороге возник наш банкир, похожий на попавшего в ураган зомби.

Его обычная красная рубашка для регби была расстегнута и испачкана в слюне и блевотине, мятые штаны цвета хаки сидели низко на бедрах. На Кларке не было привычных очков, поэтому в черных впалых глазах явственно виднелась сеть лопнувших сосудов. Бледная кожа была мокрой, как и волосы. Вода мерно капала на плечи, пока он покачивался на пороге, затравленно глядя даже не на нас, а куда-то сквозь нас, в реальность, которая глубже видимой.

— Здор о во, парни, — пробормотал он с неуверенной улыбкой. — Вот оно что…

— Как поживаешь? — спросил я.

— Иди к черту, — ответил он и упал лицом вперед.

* * *

После того как отключившегося Кларка на каталке увезли в реанимацию больницы Рузвельта, мы с Дэрилом десять часов просидели в зале для посетителей, не в силах добиться от врачей никакой информации, кроме той, что наш друг пока жив.

Я не так хорошо знал Дэрила, но эти часы ожидания сблизили нас, и он

рассказал мне вещи, которые я сам почему-то не замечал.

— Кларк уже многие годы то беспробудно пьет, то завязывает, — сказал Дэрил.

— А мне он говорил, что трезв уже десять лет.

— Мы все врем. Ты должен был это знать.

— А как же его семья? Жена?

— Когда мы познакомились, он уже развелся. Это было лет пять назад. У него есть дети, но из-за алкоголизма его лишили родительских прав. Он их уже давно не видел. И не говорил с женой.

— Поверить не могу, — произнес я. — Но он говорил… А что с работой? Ему же теперь придется пройти курс реабилитации, наверное? Он сможет взять отпуск?

Дэрил взглянул на меня с ужасающей жалостью.

— Ох, Марти, — ответил он, качая головой. — Кларк уже много лет не работает. Этот парень потерял все. У него ничего не осталось.

— А собака? Неужели он и про нее наврал?

— Какая собака?

— Джоуи, боксер.

Дэрил покачал головой. Посетители, одетые кто во что горазд, с покорностью ожидали, когда телевизор в углу зала выдаст очередную порцию плохих новостей.

— О господи… — сказал я, прикоснувшись к рукаву ярко-оранжевой рубашки Дэрила. — Я только сейчас сообразил.

— Что?

— Почему Кларк отдал мне свою кошку, Руби.

— И почему?

— Потому что понимал, что больше не может о ней заботиться. Он любил эту кошку.

Примерно в восемь часов, когда мы оба уже начали прикидывать, как долго готовы страдать из-за этого дурака, Дэрил нарушил печальное молчание:

— На то была Божья воля…

Все мы, члены Общества анонимных алкоголиков, прекрасно знаем, что это значит. Программа АА — это программа духовного обновления, религиозная программа, и поначалу некоторые выказывают по этому поводу недовольство.

— Да?

— Как ты относишься к Богу?

— Ну… Я в Него верю. В последнее время все больше и больше.

— Это многих отталкивает. Больше, чем что-либо другое. Потому что слишком тяжело. Однажды Кларк мне сказал: «Я признаю, что я алкоголик, но мне претит идея, что это Божья воля». А я ему кивнул — знаешь, так сочувственно — и ответил: «Конечно, я тебя понимаю. Эта мысль неприятна».

— Ага.

— А потом добавил: «Но черт возьми, по-твоему, получается, что ты — центр Вселенной? Что нет никакой силы могущественнее тебя? Ты когда-нибудь задумывался о такой силе?» А он сказал: «Нет, я не знаю такой силы». Тогда я начал перечислять: а как же правительство, национальные парки, Ниагарский водопад, болезнь Альцгеймера, землетрясения, дождь?..

— Гарвардская школа бизнеса…

— Знаешь, смерть. Смерть сильнее тебя.

Некоторое время мы молчали. Мы оба думали, что через год бывший банкир Кларк, вполне вероятно, будет мертв.