Плохая учительница, хороший снайпер
Шрифт:
— Что именно несправедливо? — неожиданно заинтересовалась Деверли. — То, что Ароййо не сможет создавать качественные щиты?
— Нет. То, что… — Алекс замялся, подыскивая слова, которые не прозвучали бы, как детская жалоба. — То, что людям недоступны те цели, к которым они действительно стремятся.
— По независящим от них обстоятельствам… Понимаю, — Деверли снова уселась на обломок стены и приглашающе похлопала ладонью. Поколебавшись, Алекс все-таки достал платок, обмахнул камень и осторожно опустился на краешек. Деверли, запрокинув голову, посмотрела в небо прищуренным
— Вы хотите сказать, что щитовиком быть так же почетно, как снайпером?
— Нет. Я хочу сказать, что защита и нападение — стратегии принципиально разные. Бывают ситуации, когда от проблемы можно отгородиться, но уничтожить ее нельзя. Может быть, это ваш случай?
— Может быть… — Алекс сцепил руки в замок, зажав их между коленями. Вульгарная, недопустимая поза, недостойная благородного человека — но сейчас ему было все равно. — Может быть, и нельзя.
— Я не знаю, чего вы на самом деле хотите. Быть самым заметным на поле боя? Попасть на первые полосы газет? Выполнить детскую мечту? — кажется, Деверли совершенно не обращала на Алекса внимания. Продолжала говорить, запрокинув голову в тусклое зимнее небо, по которому медленно ползли низкие облака. — Если вы очень хотите, я помогу вам переучиться. Но прежде чем сделать выбор, подумайте. Кем вы хотите быть — отличным щитовиком или посредственным снайпером?
Алекс мог согласиться на что угодно. На бесконечную зубрежку, на ежедневные тренировки, на боль и усталость. На все. Кроме одного. Он никогда не станет посредственным.
— Нет. Спасибо. Я буду щитовиком, — Алекс поднялся, платком обмахивая штаны от рыжей кирпичной крошки. — Но у меня есть еще вопрос.
— Какой? — наконец-то перевела на него взгляд Деверли. Глаза у нее были темные, с хищными рыжими искорками у зрачков.
— Зачем вы взяли в группу Сэнди? Он же бесполезный, как мешок картошки.
— По-вашему, мешок картошки бесполезен? Видимо, вы никогда не голодали, господин Каррингтон, — по губам Деверли скользнула неприятная улыбка. — Господин Уиллер не бесполезен. Он знает лекарское дело, к тому же установил прочную связь с фамильяром.
— И что? У меня тоже есть фамильяр.
— Попробую угадать… Реагирует он только на прямые приказы. И то не всегда.
Раздраженно дернув щекой, Алекс отвел взгляд.
— У любой группы имеется штатное медицинское обслуживание. Будем считать, что господин Уиллер — учебный вариант такого обслуживания. И запасной наполнитель для ваших кристаллов.
— Вы пожалели его, — покачал головой Алекс. — Вы просто его пожалели.
— Вас так огорчает эта мысль, господин Каррингтон?
Алекс задумался. Сэнди Уиллер был бесхребетным, никчемным хлюпиком. Он медленно соображал и безнадежно терялся во время опросов, собирая букетами тройки. Он не умел отвечать на шутки
Сэнди Уиллер был вечным слабым звеном. А слабые звенья следует удалять из цепи. Так лучше для всех. Генерал Каррингтон позаботился о том, чтобы Алекс усвоил этот очевидный факт.
Но если выбросить из цепи все звенья с изъяном — кто в ней останется? Один генерал? Коротковатая получается цепь.
— Нет. Совершенно не огорчает, — покачал головой Алекс. — Пусть развлекается. Лишь бы под ноги не лез.
Глава 11. Недостаточно тайный заговор
Кабинет учителя гимнастики располагался на третьем этаже главного корпуса — между кабинетами магомеханики и целительства. Объяснения этому удивительному факту Хизер придумать не смогла, поэтому просто решила смириться.
— Господин Стэндиш? — громко постучав, она подождала ответа, постучала снова и приоткрыла дверь. — Господин Стэндиш?
Кабинет был пуст. Хизер растерянно оглянулась, прислушалась и насторожилась. Откуда-то явственно доносилось звяканье металла о стекло.
— Господин Стэндиш! — снова позвала она. Звяканье стихло, за стеной что-то грохнуло, проскрежетали по полу ножки стула.
— Иду! — сиплым баритоном отозвался Стэндиш. Скрипнула скрытая ширмой крохотная дверца. Из подсобки, распространяя аромат йоркширского пирога и свежего лука, появился тренер. Чтобы протиснуться в низкий проем, ему пришлось пригнуть голову — и, кажется, втянуть живот.
— Что вы хотели, дорогая? — широко улыбаясь, Стэндиш подкрутил нафарбленный кончики усов. Его полные губы масляно блестели, а в треугольной бородке застряли крошки.
— Я по поводу студентов старшего курса, — Хизер оглянулась в поисках стула. — Разрешите присесть?
— Да-да, конечно! — схватив в охапку ворох форменных ветровок, Стэндиш поднял их, обнажив крохотную узкую козетку на гнутых изящных ножках. — Вот, пожалуйста.
— Спасибо. Итак — я хочу поговорить с вами о студентах-выпускниках, — Хизер опустилась на козетку, предусмотрительно не оставляя места для еще одного человека. Огорченно вздохнув, Стэндиш отошел за стол и выдвинул кресло. — Насколько я знаю, вы проводите тренировки трижды в неделю.
— Да. Плюс дополнительные занятия по крикету, боксу и легкой атлетике. В прошлом году был еще бег, но сейчас его отменили.
— Почему? Бег развивает выносливость и тренирует дыхание.
— Вы это знаете. Я это знаю. Но попробуйте объяснить это студентам, — развел руками Стэндиш. — На занятие являлось всего три человека. Ректор решил, что нет смысла тратить учебный час всего класса на бег для трех человек.
— Разумно, — одобрила Хизер. — Но я попробую возродить это начинание. Вы не могли бы поговорить с ректором?
— Поговорить?.. — Стэндиш почесал в коротком седом ежике волос. — Можно и поговорить… А сколько человек будет бегать?