Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
На одной чаше весов пузырек с лекарством, ударная доза опасного препарата. На другой — бритва. А посередине замираю лично я, не решаясь пошевелиться.
Одного глотка будет достаточно, хватит единственного движения. Сердце перестанет биться, персональный ад прекратится. Настанет черед вечного покоя.
Разве не заслужила отдых? Разве нельзя остановиться?
Нужно всего лишь найти оптимальный способ. Развеять этот жуткий кошмар, изгнать наркотический морок.
Поспеши. Не оттягивай неизбежное.
Какой
Нервно сглатываю, закрываю глаза и опускаюсь ниже. Широко распахнув руки, открываю объятья. Призываю мрачную вечность, ныряю в зияющую пропасть. Ухожу глубоко под лед, испытываю организм на прочность.
Интересно, когда закончится кислород. Когда захочется воздуха.
Пальцы судорожно сжимают бортики ванной, ногти царапают прохладную поверхность.
Сначала считаю до трех, потом до десяти.
Был бы пистолет, была бы Русская рулетка. Хотя нет. Слишком мало смелости. Не сумею пустить пулю в висок. Не способна изрезать запястья, не отважусь проглотить таблетки. Кишка тонка.
Тук. Тук. Тук.
Прямо по венам, по застывшим жилам, уничтожая ледяные оковы, не страшась разбиться об острые скалы.
Боже мой.
Ну, пожалуйста.
Ну, быстрее.
Очень прошу.
Умоляю.
Почему не затихает?..
Тук. Тук. Тук.
До чего упертый и гадкий звук. Невозможно, невыносимо терпеть.
Забери скорее.
Не медли, не пытай.
Отнимай мой дар, мое проклятье, мою необходимость.
Ненавижу этот стук, ненавижу собственное сердце. Ненавижу эту ядовитую слабость, неизбежно проникающую в плоть и кровь. Ненавижу это сладкое безумие, принуждающее свернуться в комочек, зажать рот ладонью, тщетно пробуя заглушить утробный вой.
Потому что больно и жутко.
Потому что не могу, отказываюсь возвращаться.
Содрогаться, задыхаться, погибать.
Снова и снова.
Безотрывно, беспрерывно, безостановочно.
Тук. Тук. Тук.
Always on my mind. (Всегда в моих мыслях.)
Always inside. (Всегда внутри.)
Без тебя меня не существует.
Ты и есть мое сердце.
Сердце?..
Тук. Тук. Тук.
Плечи обдаёт морозным холодом, обжигает грубо и резко, будто зажимает в тисках ледяных прикосновений.
Странная, неведомая сила словно подбрасывает вверх, разрывает паутину безумия, мигом выталкивает на поверхность. Бьёт по вискам зловещим шепотом крови.
Господи, что это?
Буду проклят.
На Земле и в Аду.
Если отпущу её одну.
Господи, кто это?
Пульсирует внутри, неизменно отражается в каждом ударе.
Пробирает до дрожи, доводит до изнеможения, сокрушает всё на своём пути.
Существует вопреки законам логики, вопреки здравому смыслу. Не уводит за грань, а ломает грани.
Тук. Тук. Тук.
Срываюсь
С ужасом понимаю — в действительности у меня ничего нет. Никаких «кроме». Совсем ничего не осталось, банально сдохнуть не имею права.
Фон Вейганд незримо рядом, постоянно наблюдает сквозь сотни километров между нами. Присутствует даже там, где нет камер, умудряется контролировать на расстоянии.
Чёртов ублюдок, которого люблю и ненавижу. Одинаково сильно, в равной степени пугающе, неизбежно и необратимо.
Чувствую, как он приближается вплотную ко мне, медленно проводит тыльной стороной ладони по щеке. Чуть отстраняется, наматывает влажные пряди волос на кулак. Властным движением притягивает ближе, рычит:
— Meine, (Моя,) — вынуждает трепетать от привычной смеси страха и возбуждения.
Спорим, именно сие слово высечено на каждой косточке бренного тела. Пожалуй, если сделать вскрытие, можно обнаружить вещественные доказательства.
— Алекс, — бормочу сбивчиво: — Если бы только знал, как тебя не хватает.
Мой Бог. Мой Дьявол.
Моя религия.
Это всё ты. Всё о тебе.
— Поздравить не хочешь? — оглядываюсь вокруг.
Фантом исчезает, остаются лишь скучные декорации. Туалетные принадлежности, стиральная машинка, унитаз, ванная, убогая пенка с ароматом клубники, мыльные лепестки роз.
— Круто, — горько усмехаюсь. — Меняю любое из выше перечисленного или вместе взятые агрегаты на романтичного шефа-монтажника.
Ладно, расслабьтесь.
Я не собиралась умирать. Я же не идиотка.
Хотя…
Так — проехали, забыли, сменили пластинку.
Стандартные рыдания, очередной приступ рефлексии, а на десерт попытка самоубийства. С кем не бывает?
Учтем печальную дату, в конце концов, опять меняю третий десяток. Как гласит народная мудрость: старость — не радость, маразм — не оргазм. Сплошные поводы для расстройства и обострения шизофрении. Кайфа не светит, секса тоже не обломится.
Будем надеяться, вечер окажется лучше, чем утро.
И, подтирая сопли близлежащим полотенцем, я даже не догадывалась, насколько лучше окажется этот знаменательный во всех отношениях вечер.
***
— Happy Birthday! (С Днем Рождения!) — счастливо скалится Дорик, протягивает шикарный букет цветов.
— Thanks, (Спасибо,) — благодарю сдержанно, плотнее затягиваю пояс на халате, не спешу принять торжественное подношение.
Признаюсь, мне немного стыдно за собственное поведение.
Товарищ старается, в лепёшку расшибается, готовит приятные сюрпризы, из кожи вон лезет, дабы угодить вышестоящим инстанциям. А я самым коварным и предательским образом пытаюсь убиться.