Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
Перенесёмся в первый рабочий день на заводе.
Металлургический комбинат удивительно напоминает декорации Мордора. Вместо горных хребтов огромный высокий бетонный забор с колючей проволокой, пущенной по верху. Туда ещё бы ток подвести, дабы счастье было полным. В остальном же картину слегка портят раскидистые кроны деревьев, птичья трель и стайки собак, с громким лаем гоняющие стайки кошек. Какое же сосредоточение Зла, если тут до сих пор не погибло в муках всё живое? Но стоит пройти чуть дальше, ступить на территорию
Хочется перекреститься, послать мечты о карьере в труднодоступное место и позорно бежать с поля боя. Свалить подальше из мерзкого болота. Броситься на поиски настоящих приключений.
Перенесёмся в Киев, в новый офис компании “Berg International”, в ту памятную ночь, когда я заключаю договор с Дьяволом.
— В одной клетке со зверем, — хищно ухмыляется фон Вейганд, неумолимо приближается, парализует тяжёлым взглядом.
Я кричу. Захожусь в отчаянном вопле. Дёргаюсь, извиваюсь, тщетно пытаюсь вырваться из стальной хватки.
Покажи мне травматический шок.
Вспышка.
Покажи мне первобытный ужас.
Вспышка.
Осколок стекла впивается в ладонь, терзает нежную плоть, рвёт на части, проникает под кожу, вынуждая окропить кровью жуткий контракт.
— Ты сама этого хотела, — сухо и без эмоций заявляет фон Вейганд.
Покажи мне испепеляющую ненависть.
Вспышка.
Покажи мне страсть, сжигающую дотла.
Вспышка.
Покажи мне темноту.
Вспышка.
Перенесёмся в солнечное утро, когда Стас нежно и ласково убирает непослушный локон с моего лица, будит меня мягкими скользящими поцелуями, осторожно проводит кончиками пальцев по обнажённому плечу.
— Люблю, — признаётся тихо. — Люблю так сильно, что самому не верится.
— Ой, ладно, — сонно отмахиваюсь, стараюсь отшутиться: — Ты же адвокат.
— Разве адвокаты не способны на любовь? — хмыкает.
— Успешные — нет, — лениво потягиваюсь. — Запомни, успешные люди всегда должны оставаться бесчувственными подонками. Иначе их быстро сомнут.
— Меня не сомнут, — заверяет мгновенно.
— Ну, смотри, — предупреждаю решительным тоном. — Если потеряешь свой огромный капитал, сразу дам тебе отставку.
— Откуда у начинающего адвоката может взяться огромный капитал? — задаёт резонный вопрос.
— Чёрт, — отталкиваю его, резко поднимаюсь и скрещиваю руки на груди. — Почему ты сразу не сказал, что никакого капитала нет? Я не намерена выходить замуж за нищеброда.
— Чудо моё, — сгребает меня в объятья. — Какое же ты маленькое чудо.
— Скорее чудище, — поправляю мягко.
— Я никогда не оставлю тебя, слышишь? — говорит Стас. —
На душе становится мерзко.
Не могу ответить взаимностью, не могу отказать и взять курс на попятную. Скоро свадьба. Приглашения отправлены, наряд невесты приобретён. Мы опережаем план.
Это не брак по расчёту. Это брак от безысходности, что ещё хуже.
Перенесёмся в мой день рождения, в тёмную комнату пустующего отеля. Перенесёмся туда, где меня душит кляп, где мои руки крепко скованны железом, а моё тело полностью обездвижено липкими щупальцами животного страха. Перенесёмся в тот момент, когда фон Вейганд ледяным тоном заявляет:
— Самое изысканное удовольствие — ломать психику человека.
Покажи мне униженную мольбу о пощаде.
Вспышка.
Покажи мне агонию на смертном одре.
Вспышка.
— Будешь моей собакой. Моей течной сучкой. Абсолютно голая, в кожаном ошейнике, на цепи, на четвереньках, — произносит совершенно спокойно и обыденно. — Будешь лаять, выполнять команды, приносить в зубах плеть.
Покажи мне истерику на грани помешательства.
Вспышка.
Покажи мне непоколебимую веру в лучшее.
Вспышка.
— Не осмелишься бунтовать, — обещает сладко, смакует каждую фразу. — Вылижешь мой член. Вылижешь пол под ногами. Вылижешь всё, что я прикажу.
Покажи мне похвальную покорность.
Вспышка.
Покажи мне рабское смирение.
Вспышка.
— Ты будешь тем, чем я скажу, — бьёт словами наотмашь. — Не человеком, не животным. Вещью.
Покажи мне отчаяние.
Вспышка.
Покажи мне надежду.
Вспышка.
Перенесёмся в то золотое время, когда я на полном серьёзе уверена, что фон Вейганд обычный шеф-монтажник, рядовой немецкий трудяга.
Я больше не выписываю незнакомые слова в пухлую тетрадку. Я мечтаю день и ночь.
Перестаю прилежно зубрить новые термины. Плюю на работу. Перевожу текст через пень-колоду, лишь бы от меня отвязались. На автомате набираю документ, забрасываю ногу на ногу, закрываю глаза и отдаюсь преступным грёзам о жёстком сексе. Сжимаю бёдра. Крепко и резко. Ритмично. В такт воображаемым толчкам.
О да.
Да. Да. Да.
Да, бл***.
Каюсь. Грешна. Занимаюсь непотребством прямо в офисе по планированию проектов. Теряю остатки стыда и совести.
Кстати, в реале женщины не дрочат как в порно. Не натирают клитор до мозолей, не вопят, эротично округляя губы.
Между прочим, женщины, вообще, не дрочат. Они же воздушные создания, а не какие-нибудь жалкие забулдыги. Не примитивные мужики, короче.
Перенесёмся в родовой особняк Валленбергов. В промозглую затхлость подземелья. В жуткую камеру, куда по наивности я сама себя отправила.
Наивная идиотка опять нарывается на летальные последствия.
Покажи мне мою нацистскую фантазию.