Плохие девочки попадают в Рай
Шрифт:
– Отлично. А твоему организму?
Блядь.
– Никит… – многозначительно произношу я. Спокойно, но в голосе уже слышатся предупреждающие нотки. Он прекрасно знает, что ничем хорошим это для нас не заканчивается. Однажды мы с ним разосрались так, что я думала – уже не сойдёмся. Нет ведь, приехал. Прощения просил.
Какое-то время он молча смотрит на меня, должно быть предполагая, что я почувствую себя кринжово и извинюсь, после чего разворачивается и уходит, не сказав ни слова. И то ладно, лекция на тему: «Кто не курит и не пьёт – тот здоровеньким помрёт», – отменяется.
События прошлого
Это было более чем реально.
Даже сейчас мне казалось, что я чувствую вкус его губ и запах дорогого мужского парфюма, как если бы он незримо присутствовал рядом со мной в этой комнате. Вообще-то я визуал и кинестетик – реальность и окружающих воспринимаю через зрительные образы и прикосновения в настоящем, а не через размытые воспоминания, но в этот случай стал исключением из правил. М-да, весёлый вчера был вечер.
Усилием воли я подняла себя с постели и отправилась умываться. Это только в паршивой романтической мелодраме героиня может напиться в хлам, а наутро проснуться свеженькой, бодренькой и порхать, как мотылёк по направляющим цветочкам жизни. В реале ты стоишь перед зеркалом в ванной, продирая отёкшие глаза и пытаешься понять, почему у тебя вчера не хватило остатков мозгов – не будем идеализировать и говорить: просушить, а хотя бы банально расчесать волосы и смыть макияж. Моя так называемая модная стрижка превратилась в кошмар стилиста. Густые каштановые патлы разбились на три лагеря, часть из которых смотрела в стороны под разными углами, часть – вниз, сбившись в вороньи гнезда, а не вошедшие ни в первую, ни во вторую группу бодро топорщились рожками, а еще меня можно было выпускать в леса Китая, панды приняли бы за свою. Красотка, одним словом!
Из ванной я вышла спустя полчаса. Десять из них ушло на то, чтобы придать моим волосам относительно приличный вид, ещё двадцать – на умывание и душ. На маску с патчами меня не хватило, ибо я сомневалась в том, что они помогут. А еще меня знобило и лежать с чем-то холодным и мокрым на лице не хотелось. Правда, моя отличительная особенность – выглядеть без макияжа невинно и уютно даже с перепоя. В итоге когда я выползла на кухню пред Никиткины очи, смотрелась я вполне приличной девочкой. Даже и не скажешь, что ночью чуть в рай не попала.
– Ты уже завтракал? – невинно поинтересовалась я.
– Я уже обедать собрался. – Стоя рядом с открытым окном, Никитос курил и не смотрел в мою сторону.
– Ну ладно, – я пожал плечами и открыла холодильник, достала бутылку воды. Остановилась только когда горло свело кашлем – холодная зараза!
– Ка-а-а-йф…
– Диана…
Меня называют полным именем… Дело плохо.
– А? – Я включила чайник, подошла к Никите,
– Если тебе наплевать на себя…
Я ткнулась носом ему в затылок.
– Хочу тебя.
Он покачал головой и обернулся, оказавшись со мной лицом к лицу.
– Ты понимаешь, что нельзя над собой так издеваться?
– Да, папочка.
– Тогда зачем?
– Паршиво было.
– Легче стало?
– Ты уже спрашивал, – хитро улыбнулась я, запуская руку ему в джинсы. Он дёрнулся, но я не отпустила. Погладила его член лёгкими дразнящими движениями через бельё.
– Ты считаешь, что все проблемы можно решить сексом и травкой? – хрипло спросил он, впрочем, в его голосе я уже слышала совершенно иные нотки, и это мне нравилось.
– Не худший вариант, между прочим, – я беззастенчиво забираюсь рукой ему в трусы, соединяю пальцы в кольцо, обхватывая его напряжённый член, – теперь понимаешь, почему я обожаю их создавать?..
Последнее я выдыхаю ему в ухо, практически сливаясь с ним. Романтически настроенный лирик сказал бы, что мы представляем собой единое целое, повторяя каждую линию и контур друг друга. А я бы сказала, что это чистейшей воды порнография в полный рост.
Я знаю, что заводит его больше всего: не моя опытность, блядские замашки и то, что я позволяю делать с собой что угодно – от чего сносит крышу у моих мимолётных дружков и знакомых. Нет, в случае Никитоса это мои прикрытые глаза и закушенная губа, капельки пота над верхней губой, хриплые стоны и сбивающееся дыхание. Ему нравится чувствовать, что мне с ним безумно хорошо. Его проблема в том, что он меня любит, а я этим пользуюсь.
У меня уже горячо между ног и прикосновение его пальцев к коже чувствительных складок, когда полы халатика расходятся, заставляет меня на мгновение утратить над собой контроль и выгнуться с хриплым стоном. Я прихватываю губами мочку его уха, выдерживаю паузу и прикусываю кожу на шее. Ощутимо, но ровно настолько, чтобы Никита с хриплым выдохом положил свою руку поверх ткани брюк, направленным движением заставляя меня сжать пальцы и провести по его члену всей поверхностью ладони.
Хрена с два всё будет так, как ты хочешь, радость моя.
Вытаскиваю руку из его штанов, разворачиваю лицом к себе и толкаю к подоконнику.
Прежде чем он успевает что-то сказать, затыкаю ему рот поцелуем и тут же, не позволяя опомниться, расстёгиваю его джинсы и стягиваю их вместе с бельём. Отрываюсь от его губ и сползаю вниз – телом по телу.
– Диана, ты…
Его голос срывается на стон, когда я кончиком языка обвожу головку его члена и обхватываю её губами. Он выгибается, непроизвольно толкаясь в мой рот, вцепляется в подоконник так, что белеют пальцы.
Так-то лучше, Ник. Так-то лучше.
Втягиваю его в себя, совершаю глотательное движение и слышу его горловой стон. Медленно, сантиметр за сантиметром выпускаю его член из себя, потом сжимаю губы чуть плотнее и снова втягиваю. Это продолжается до тех пор пока сквозь Никиткины стоны не прорывается на выдохе моё имя:
– Ди…
Если бы я не была возбуждена так сильно, он бы так легко не отделался, но сейчас я хочу этого не меньше, чем он. Если не больше.
Кроме того, он и так заведён до предела.