Плохие девочки попадают в Рай

Индиви Марина

Сейчас мне очень скучно, а реакция этой девицы может стать хотя бы отчасти забавной.

Вариант не бей лежачего – туфельки испачкаешь, это не про меня.

– Пуговица! – шепчу еле слышно. – Там про тебя в чате новости.

На меня оборачивается сидящий впереди наш отличник Антон Роговцев по прозвищу Куколд, но под моим взглядом тут же отворачивается. Пуговка открывает чат, читает, роняет ручку, краснеет. Заметно краснеет – даже уши. Наклоняется за ручкой, и я по её лицу вижу, что вот-вот заплачет.

Я тут же теряю к ней всякий интерес, погружаясь в свои мысли о том, чем и кем занять вечер. Никитос сегодня

трудится в ночную смену. Ему гордость не позволяет не работать, хотя денег моего папочки с лихвой хватило бы, даже если бы мы жили втроем.

Звонок звенит, и однокурсники превращаются в растревоженных пчел. Все собираются, мгновенно срываются со своих мест, поэтому задание на дом Крекер выдаёт уже полупустой аудитории.

Мне в глаза почему-то бросается фраза «… инвестированный капитал» изо всего множества пунктов, что старикан старательно выводит на доске. Интересно, почему?..

Ники, которую Пуговка на выходе из аудитории награждает преисполненным гордости взглядом и с видом оскорбленного достоинства удаляется, смотрит на меня и насмешливо спрашивает:

– Астахова, тебе заняться больше нечем, как над лузерами прикалываться?

Разве мне нечем заняться?

Если только совсем чуть-чуть.

– Обиженные жизнью обычно издеваются надо всеми самим фактом своего существования. Поэтому я просто восстанавливаю вселенскую справедливость.

– Не хочешь волонтером к черепашкам поехать?

Ники тоже за словом в карман не лезет, на этом мы с ней и сошлись. Ну и на том, что она тоже кладет на приличия и мнение окружающих большой и толстый. В частности, она почти сбежала волонтером к этим самым черепашкам на остров, куда они приходят откладывать яйца. Исключительно чтобы позлить отца, но ее перехватили в аэропорту и вернули. В универ.

– Подумаю, Ромашка, – отвечаю в тон ей. – А ты опять билеты купила?

Ники ухмыляется, хотя терпеть не может это «Ромашка». Оно ей досталось за внешность: если я могу быть милой в исключительных ситуациях, то она так выглядит всегда. Миниатюрная блондинка с беби-фейс, плюс еще короткая стрижка… Мечта любого папика просто. Не липнут они к ней исключительно потому, что ее отец любому папику за свою дочу оторвет папское достоинство. Он у нее тоже из высшей лиги.

– Не связывайся с Ди, – советует Макар. – Она не в настроении.

Я приподнимаю брови и снова на глаза попадается «инвестированный капитал».

В этот момент в памяти всплывает лицо Шмелёва. Вот кто на самом деле заслуживает внимания. Шикарный мужик, просто шикарный.

Улыбаюсь Ники, подмигиваю ее парню и говорю:

– С моим настроением все окей. Ты даже не представляешь, насколько.

Кажется, я нашла, чем мне заняться в ближайшее время.

А точнее, кем. Но это уже только моё дело.

Андрей

Рабочий день закончился несколько часов назад. Я люблю это время, потому что для меня основная работа начинается после четырёх – по окончании всех совещаний, переговоров, встреч и решения текущих вопросов.

Джина любит смотреть, как я работаю – мне это абсолютно не мешает, а ей нравится. На каком-то этапе, когда глаза устают от искусственного света, я отрываюсь от монитора и смотрю на неё: застывшую изваянием в кресле напротив.

Я отслеживаю

каждое её движение – подсознательно, и даже не сразу отдаю себе отчёт в том, насколько мне знаком каждый жест. Я изучал и исследовал эту женщину всё время с того самого дня, как увидел впервые. За пять лет знакомства мы не продвинулись в наших отношениях от постели ни на шаг – по обоюдному желанию, и никто из нас ни разу об этом не пожалел.

Я смотрю на её тонкие пальцы, сжимающие сигарету, потом перевожу взгляд на губы: такие же тонкие, плотно сжатые. Прямой, острый нос, светло-серые глаза, которые не становятся теплее, когда я встречаюсь с ней взглядом. Волосы уложены каждый раз одинаково, строгие офисные локоны, естественный блонд. В этом весь её образ: защитная мембрана, постороннему кажущаяся бронёй. Для человека, не знающего Джину так, как её знаю я, может показаться, что он имеет дело с безэмоциональной, жёсткой черствой бабой с яйцами, привыкшей подчинять и управлять. Я один из немногих, кто видел Джину Росс настоящей, и могу сказать, что она из тех людей, встреча с которыми оставляет неизгладимый след в твоей жизни.

Большинство окружающих нас можно прочесть, как открытую книгу. Пролог: причина появления перед тобой, первая глава – привычки и пристрастия, вторая – скрытые мотивы, третья – истинная цель и истинное лицо. Дальше листать имеет смысл только любителям сериалов. Джина был из тех, кого прочесть невозможно. Электронный вариант документов под грифом «Совершенно секретно». Файл зашифрован и закодирован – задачка не из простых даже для хакера с мировым именем. У меня не было мирового имени, хотя стаж по препарированию человеческих душ накапал приличный.

У меня была внешность, амбиции и пикантное прошлое. На этом Джина Росс – женщина-ловушка, попалась сама.

Когда я увидел её впервые, мне показалось, что мы не сработаемся – несмотря на то, что именно Джина настояла на моём приёме на работу. Моя новая CEO была резкой и жёсткой. Не только в решениях и общении, но и внешне: казалось, она вся состоит из острых углов и прямых линий. В ней не было внешней привлекательности, но было «что-то ещё», что мне на тот момент оказалось недоступно. Позднее я осознал, что именно это «что-то ещё» заставляло людей подсознательно тянуться к ней несмотря на тот барьер, который она воздвигла вокруг себя. В первый год нашего знакомства мне, как и всем прочим, показывали исключительно безупречную стену английской вежливой отстранённости – от мира в целом и от каждого в отдельности, пробиться через которую не представлялось возможным. Я не стремился стать к ней ближе, и на фоне всех, кто планировал и пытался приблизиться к Джи, оказался в выигрышном положении. Росс дважды обратила на меня внимание: первый раз – при приёме на работу, второй – когда осознала, что я не собираюсь развивать свою карьеру через её постель.

– Почему ты не хочешь уехать? – спрашивает она меня, затягиваясь и выпуская тонкую струйку дыма, которая мгновенно тает.

– Я родился в этом городе. Меня всё устраивает, – пожимаю плечами я.

– Понимаю, – произносит она, но по глазам вижу, что не понимает. Если я это вижу, значит действительно не понимает.

– Джина, – говорю я, – это сложно объяснить.

Будь на твоём месте кто угодно другой, я не стал бы говорить даже этого. Тебе я хотел бы объяснить.

Но я не стану.