«Плохой день для Али-Бабы»

Гарднер Крэг Шоу

– Как ты смеешь?
– обрушился Номер Один на дровосека, обнажая саблю.
– Моему нежеланию проливать кровь пришел конец.

– Но, - осмелился Али-Баба, которому появление острой сабли помогло обрести голос, - это же не я сказал!

– Это верно, о главарь!
– подтвердил один из разбойников.
– И голос другой, и губы этого человека не…

Он умолк, ибо сабля атамана пронзила его внутренности. Первый среди разбойников поднял ногу в башмаке и спихнул своего замолкнувшего приспешника с клинка, потом обтер

саблю об одежду. Али-Баба заметил, что на черной ткани крови совсем не видно. Эта деталь его отнюдь не утешила.

– Терпеть не могу дерзости, - преспокойно пояснил главарь.
– Но еще больше я не люблю, когда меня перебивают. Ты теперь Номер Тридцать Восемь. Многим разбойникам месяцами приходилось дожидаться такого повышения.
– Он призадумался.
– Ну, возможно, вернее будет сказать - неделями.
– Он оглядел стоящих вокруг.
– Или, может, днями. По меньшей мере, часами. В любом случае ты должен очень гордиться, что так продвинулся, и я надеюсь, что эта мысль будет тебе утешением во время долгой и мучительной казни.

– Но эфенди!
– взмолился Али-Баба тем особым тоном, который он обычно приберегал для высших чиновников и родственников жены.
– Я не произнес ни слова. Этот острый язык принадлежит моему брату!

– И это не единственное, что тут есть острого, - добавил Касим из своего плетеного обиталища.
– Вы не представляете, как это неудобно, когда осколки кости тычут тебя в ухо.

Предводитель разбойников отступил на шаг, поняв наконец, что Али-Баба говорит правду. Он указал чисто вытертой саблей на корзину:

– Ты привел сообщника!

– Ты правильно сделал, что отошел, - заявил Касим, понизив голос.
– Все нормальные люди боятся мести плетеной корзины!

– Ты издеваешься надо мной!
– Главарь разбойников просто вскипел; таким Али-Баба его еще не видел.
– Но я не оскорблен! Я… я… - Он размахивал саблей, подыскивая слова.

– Слегка уязвлен?
– предположил один из разбойников.

Сабля вожака обрушилась на того, кто произнес это.

– Нет, это тоже не то. Есть другие предложения?
– Не считая недолгого шума при падении на землю тела, воцарилась полная тишина. Номер Один повернулся к Али-Бабе.
– Теперь ты Номер Тридцать Семь. А твой друг в корзине - Номер Тридцать Восемь.

– В моем теперешнем состоянии, - заметил Касим, - я мог бы быть Номерами с Тридцать Восьмого по Сорок Третий включительно.

Предводитель бандитов свирепо уставился на корзину.

– Твой друг что, так хочет познакомиться с моей саблей?

– Это уже было, - пренебрежительно ответил Касим.

– Было?
– У разбойника загорелись глаза при мысли о крови, которую ему так страстно хотелось пролить.
– Что ж, тогда, наверное, мне придется отрубить тебе что-нибудь.

– Ах, это?
– Донесшийся из корзины звук не мог сопровождать ничего иного, кроме зевка.
– Это ты тоже уже

сделал!

– Что?– Главный разбойник снова обтер свою саблю. Очевидно, он предпочитал каждый раз пользоваться чистой.
– Довольно этих глупостей. Я убью тебя немедленно!

– И это тоже уже было сделано!
– громко возмутился Касим.
– Не мог бы ты придумать хоть что-нибудь новенькое?

Острие сабли подрагивало в считаных дюймах от корзины.

– Человек, разговаривающий со мной, уже был изрублен и убит?
– Предводитель разбойников нахмурился.
– Кто же он, эта наша таинственная жертва?

Тут настало время Касиму удивляться:

– Ты не помнишь? Да ты еще более безмозглый, чем я думал.

– Ну, ты должен понять, - извиняющимся тоном начал Разбойник Номер Один, - на протяжении дня я убиваю стольких… Безмозглый?!
– Он возвысил голос.
– Ты смеешь называть меня безмозглым? Я не просто убью тебя! Я… я срублю тебе голову с плеч!

– Обезглавливание?
– отозвался Касим, чей голос свидетельствовал о полном отсутствии интереса.
– Слишком поздно. Ты это уже сделал. Но почему я должен снова говорить об этом?

– Я сделал?
– Бандит умолк, уставившись на свою саблю.
– Наверное, я чересчур перестарался с дневной нормой убийств. Знаю! Я положу твою отрубленную голову где-нибудь на возвышении и…

– Оставишь ее там в знак предостережения любому, кто встанет на пути вашей шайки?
– закончил за него Касим.
– Уже было сделано. Ты не задумывался о том, чтобы уйти в отставку и предоставить руководить бандой кому-нибудь другому, чьи мозги не заросли паутиной?

– В отставку? Паутиной? Мозги?
– Главарь странно хихикнул и принялся бессмысленно крутить саблей в воздухе, словно разбойничий дух совсем покинул его. Затем он глубоко вздохнул и оглянулся на дровосека.
– Я знаю, в чем беда. Наша шайка не в полном составе! Все так и будет идти наперекосяк, пока нас не будет ровно сорок!
– Главарь вогнал саблю в ножны.
– Мы не можем больше терять людей! Что бы ни говорила эта корзина, он один из нас!
– Он ткнул пальцем в плетеную емкость, стоящую подле дровосека.
– Но как только мы завербуем Номер Сорок Один, берегись!

Тут Али- Баба подметил, что содрогнулся при этом сам Номер Один.

– Найдите им лошадей, - приказал предводитель разбойников.
– Пора ехать!

Двое разбойников кинулись к ним, чтобы подхватить корзину, а еще с полдюжины бросились вон из пещеры, - без сомнения, за лошадьми, как предположил Али-Баба.

– Не будете ли вы любезны следовать за мной?
– Главарь, вновь исполненный елейного веселья, махнул Али-Бабе рукой. Дровосек не видел иного выхода. Касим, однако, не собирался так легко смиряться с новым поворотом в своей и без того странной судьбе.