Плохой фэн-шуй
Шрифт:
Он сложил платье в полимерный пакет, опечатал и отнёс в машину. Затем, вернувшись в ресторан, направился прямо в кабинет администратора. Постучав для приличия, но не дожидаясь разрешения войти, решительно открыл дверь.
– Мне необходимо изъять вашу обувь для экспертизы, – с ходу заявил он перепуганному администратору.
– Почему именно мою? Вы меня в чём-то подозреваете? – подскочил со своего места Геннадий Семёнович, изменившись в лице.
– Моя работа – подозревать всех. И вас в том числе.
– Но
– Вы постоянно носите эти туфли? Они у вас одни?
– В ресторане ношу только их.
– Хорошо, давайте сделаем по-другому. Вы снимете туфли, а я сейчас вызову эксперта, и он при вас произведёт с них смывы.
– Какие смывы? Для чего? – не понял администратор.
– Уважаемый Геннадий Семёнович, я выполняю свою работу и не обязан вам отчитываться, что и для чего я намерен делать. Если вы против смывов, я произведу изъятие вашей обуви. Не вынуждайте меня применять силу.
Капитан остановился напротив администратора в выжидательной позе. Желваки на его скулах заметно заходили, и без того неприветливый взгляд сделался ледяным, а серые глаза блеснули сталью.
– Да, пожалуйста. Не надо сюда экспертов. К чему этот цирк в ресторане? – сдался администратор, присел на стул и стал поспешно стягивать с ног обувь.
Дрожащими руками он протянул пару Мазуркину.
– Вот и хорошо, – удовлетворённо произнёс капитан, достал из кармана еще один полимерный пакет, положил обувь внутрь и опечатал его. – До завтра, Геннадий Семёнович, – бодро произнёс он и вышел.
Администратор от страха забыл попрощаться. «Что я наделал? Что со мной будет?» – в панике думал он, не двинувшись с места и растерянно глядя на сбившиеся на ступни носки.
Экспертиза дала положительный результат: кровь на платье танцовщицы Лены совпадала с кровью на обуви администратора и, что самое приятное для оперативников, была кровью пострадавшего, который находился в коме и лежал в отдельной дорогой палате областной больницы.
– Новогодний сюрприз! – радостно потирая руки, сказал Мазуркин следователю. – Наш славный администратор сам признался, что ходит в этих туфлях исключительно в зале. Значит, преступление произошло в ресторане! Что будем делать?
– Будем вызывать и закрывать на семьдесят два часа. Думаю, у нас достаточно вещественных доказательств, чтобы вытащить из него признание.
На следующее утро, едва администратор ресторана вошёл в свой кабинет, как на его столе громко зазвонил телефон.
– Геннадий Семёнович! – раздался в трубке знакомый голос оперативника, не предвещавший ничего хорошего. – У нас назрела необходимость побеседовать с вами. Вам нужно явиться в райотдел к десяти утра, в двенадцатый кабинет.
– Я работаю в это время. Если вам необходимо, приходите сами, –
И подумал: «Ничего себе денёк начинается!»
– Вы отказываетесь? – с вызовом спросил оперативник.
– Я же сказал, в это время я должен находиться на рабочем месте, – уверенным голосом ответил администратор.
– Я выпишу вам освобождение на время, которое займёт наша беседа.
– Я предпочитаю находиться на работе в рабочее время, а не беседовать, – отчаянно упорствовал Геннадий Семёнович.
– Хорошо, в таком случае я вынужден буду применить к вам принудительный привод, – сухо произнёс капитан Мазуркин и положил трубку.
Через три минуты администратор уже выруливал от ресторана на своём джипе. Он спешил в райотдел, позабыв от страха, что его приглашали к десяти.
Он быстро нашёл кабинет номер двенадцать, но дверь была закрыта. Геннадий взглянул на часы, – стрелки показывали девять двадцать пять. «Вот это я лоханулся! – подумал он. – И что теперь делать? Ехать обратно?»
Однако ехать обратно пришлось не скоро. Проходивший по коридору сотрудник сразу узнал администратора и пригласил в кабинет напротив:
– Посидите здесь. Сейчас все вернутся с совещания – и с вами побеседуют.
Они сидели в глубоком молчании друг против друга, и администратор только сейчас узнал второго оперативника, который опрашивал Петровича. Тогда старик посоветовал Геннадию идти в отказ и настаивать на своём: мол, никого не видел, ничего не знаю. «Ему легко советовать, – раздражённо думал сейчас администратор, – с него смывы не брали!»
Они просидели в полном молчании минут сорок. Оперативник, казалось, настолько с головой ушёл в работу – шуршал бумажками, стучал по клавиатуре компьютера, набирая тексты документов, – что даже не замечал администратора.
Но это было обманчивое впечатление. Геннадий Семёнович вдруг совершенно ясно почувствовал: если он сейчас захочет встать и любезно попрощаться до следующего визита – ему отсюда выйти не дадут.
Наконец в коридоре послышались шаги и голоса двух мужчин. Оперативник, сидевший напротив Геннадия Семеновича, мгновенно отвлёкся от своих дел и «вспомнил» о визитёре.
– Пройдёмте, – сухо предложил он, указывая на дверь.
Администратор вошёл первым в кабинет напротив и в нерешительности остановился у входа. Оперативник стоял позади, так что создавалось впечатление, будто Геннадий пришёл сюда не по собственной воле, а его привели под конвоем.
– Хорошо, что вы здесь. Проходите, садитесь. Это единственно правильное решение, – сказал Мазуркин таким тоном, каким обычно говорят: «Чистосердечное признание смягчает наказание».
– Я не понял, почему, собственно, вы так разговариваете со мной? – напрягся Геннадий Семёнович, проходя и садясь на предложенный стул. – Вы меня в чём-то подозреваете?