Плохой парень

Грей Р. С.

– Фух, я так наелась.

Мои ногти впиваются в ладонь так сильно, что из них течет кровь. Йен достаточно умен, чтобы купить мне шоколадку в торговом автомате на обратном пути в наши классы. Он шлепает ее мне в руку и говорит, чтобы я съела всю.

– И успокойся. Никому нет дела до того, что мы делаем. У тебя паранойя.

Он прав, я параноик, но это не имеет значения. Вскоре моя жизнь все равно взрывается сама собой.

Глава 14

Сэм

В

СЛУЧИВШЕМСЯ во многом виноват Йен. Я буду винить его, потому что это лучше отвлекает, и, действительно, это его вина. На следующий день после нашей ссоры в душе/сеанса любви, я думаю, Йен собирается поцеловать меня. Когда он этого не делает, я начинаю беспокоиться. Стараюсь подходить творчески. После его футбольной тренировки появляюсь у него дома в плаще. Под ним на мне одежда, но он этого не знает. Я думаю, что он упадет на колени и будет умолять об этом, но он этого не делает. На самом деле, Йен полностью все переворачивает, потому что, когда я прихожу, он только что выходит из душа, без рубашки, мокрый и загорелый, и как у кого-то могут быть такие четко очерченные мышцы? Я тянусь к ним, как ребенок к конфетам. Дай мне. Он качает головой, кладет руки мне на плечи и сцепляет руки, держа меня на расстоянии, как будто я испачкана. Осторожно сажает меня на диван и идет надевать рубашку. Когда он заканчивает, стаскивает меня оттуда с обещанием пиццы.

Это намерено с его стороны.

– Мы ушли из твоего дома, чтобы ничего не случилось?
– спрашиваю я между укусами пепперони.
– Потому что я не испытываю никаких угрызений совести, занимаясь этим в туалете в грязной пиццерии.

Йен проглатывает кусок и смотрит на меня так, словно я с Марса.

– У тебя соус на подбородке, и на рубашке, и на щеке тоже.

Точка зрения принята - я не нахожусь на своем сексуальном пике, запихивая фаршированную корочку в горло. В следующий раз закажу салат.

После пиццы Йен отвозит нас к себе домой и ведет меня прямо к моему велосипеду. Он поднимает меня на сиденье и наклоняется. Я готовлюсь к этому. ПОЦЕЛУЙ. Я собираюсь перевернуть его мир. Собираюсь делать моим языком вещи, о которых он только когда-либо читал в темной паутине. Потом понимаю, что он застегивает для меня шлем и проверяет, надежно ли он закреплен.

– Езжай домой, Сэм. В эти выходные мы пойдем на наше первое свидание. В субботу утром я заеду за тобой, отведу на завтрак и спрошу о твоих увлечениях.

– У меня нет никаких увлечений.

– Потом мы возьмемся за руки и прогуляемся по парку.

– Будут ли в этом парке темные уголки для совершения темных дел?

– Будет восемьдесят пять градусов (прим. пер.: примерно 29 градусов по Цельсию.) и солнечно. Дети будут запускать воздушных змеев.

– Лучше бы это был не тот парк, где я училась кататься на роликах. Я до сих пор получаю смешные взгляды.

– Это будет любой парк, какой ты захочешь.

– А потом?
– спрашиваю я, подстрекая его.

– Потом мы вернемся ко мне домой, и я буду целовать тебя столько, сколько ты захочешь, и, может

быть, мы посмотрим, как добраться до второй базы.

– Разве мы не можем просто начать с домашней базы? Все равно все начинается оттуда. Таким образом, нам не придется бегать по этим надоедливым базам.

– Сэм, клянусь…

Он зажмуривается, и я тыкаю его в грудь.

– Я шучу.
– Вроде.

Во всяком случае, в тот вечер мы расходимся именно так, и, надо отдать ему должное, суббота - отличная. Это словно одна из книг. Утром мы встречаемся в нашем любимом месте для завтрака. Я прихожу рано, сижу в кабинке и грызу ногти до самых кончиков. Ровно в 9.30 входит Йен, и я тянусь за кофе, чтобы выглядеть спокойной и непринужденной, а не безумной и влюбленной. Он замечает меня и улыбается. Ямочки вспыхивают, мой живот переворачивается, и я поднимаю руку, чтобы помахать ему - помахать, как будто я на параде.

– Доброе утро, - говорит он, проскальзывая на противоположную сторону кабинки.

– Привет.

– Это твоя первая чашка кофе?

Это моя третья.

– Угу.
– Холодно пожимаю я плечами.
– Я приехала всего несколько минут назад.

Наш доброжелательный официант раскрывает меня.

– О, смотри-ка! А вот и твой друг. Я уже начал задумываться, что тебя подставили.

Йен улыбается так, словно только что открыл какую-то мою глубокую, темную тайну. Я говорю ему, что, по-моему, наш официант что-то замышляет.

После завтрака Йен выполняет свое обещание отвезти меня в парк, но мы так и не выходим из его машины. Слишком жарко, чтобы гулять, и я была хорошей девочкой, сидя напротив него все утро, завершая полные предложения, когда на самом деле мне хотелось швырнуть яичницу с беконом в стену и прыгнуть на него через стол. Теперь мы на стоянке в парке, и Йен собирается открыть свою дверь, но я протягиваю руку и хватаю его за предплечье. Оно твердое, сильное... более дразнящее, чем должна быть простая часть тела.

– Не надо.

Он замолкает и поворачивается ко мне, с интересом выгнув бровь.

– Я не хочу гулять.

– Что ты хочешь делать?

Медленная, коварная улыбка расползается по моим губам.

Мы целуемся в его машине, кажется, несколько часов. Я седлаю его колени, и мой локоть ударяет по клаксону, так что проходящая группа детей поворачивается и смотрит на нас. Рядом с нами останавливается микроавтобус, и из него вылезает семья из пяти человек. Я пригибаюсь, пытаясь спрятаться, но один из детей прижимается лицом к окну.

– Мамочка, смотри! Она сидит у него на коленях! Он что, Санта-Клаус?

Йен уносит оттуда наши задницы, пока не вызвали полицию.

К сожалению, в понедельник мы все еще только целовались. Поцелуи великолепны, но я готова к большему. Поэтому, будучи нетерпеливой идиоткой, я решила немного подразнить Йена.

В то утро перед школой он прислал мне рецепт по электронной почте, спрашивая, могу ли я захватить несколько вещей из магазина по дороге к нему домой. Это безобидные вещи: орегано и оливковое масло.