Площадь диктатуры

Евдокимов А. М.

4.4. МЫ НОЧНОГО СОЛНЦА НЕ ЗАМЕТИМ

Горлов чувствовал, что, уезжая за полторы недели до выборов, поступает нехорошо, но после разговора с Цветковым ничего другого не оставалось.

– Ты на Котова бочки катишь, а он тебя уже второй раз выручает, кричал Цветков.
– И, между прочим, расплачиваться за твои выкрутасы приходится мне.

– Вычти из моей доли!
– обиделся Горлов.

– Еще пару таких приключений, и от твоей доли ничего не останется!

– Эту потратим, другую заработаем, - попробовал пошутить Горлов, но Цветков продолжал кричать:

–

Ни хрена мы не заработаем, если ты в политику ввязываешься! Да еще не с теми, с кем нужно. Я бы понял, если бы ты Котову помогал - это дело стоящее, с властью надо крепко дружить. А ты связался с какими-то засранцами.

– А если эти засранцы придут к власти?
– спросил Горлов.

– Ни в жизнь! Наши казаки уже нагайки сплели: так задницы прочистят, что они своего папу Мойшу навек забудут.

– Ты имеешь в виду Михаила Сергеевича?

– Конечно его ...
– начал Цветков, но вдруг замолчал на полуслове.

– От Кубани до Москвы далеко, а до Питера еще дальше. Пока твои казаки шашки наточат и коней напоят, поздно будет. Против танков не выдюжат казачки с сабельками, - сказал Горлов, не заметив, что слово в слово повторяет Рубашкина.

– Ты думаешь, у этой шелупони есть шанс?
– помолчав, спросил Цветков.

– Будто ты газет не читаешь?

– Почему же? Почти каждый день смотрю "Советскую Кубань" - хорошая газета, там объявления начали печатать, где, что продается и кому, что надо.

– Я тебя подпишу на "Жэнь-минь-жибао"* или еще лучше: "На страже Балтики". Есть такая газета, издает Политотдел Балтийского флота. Она у меня как раз под рукой. Вот, послушай!
– не выпуская трубку, Горлов развернул, лежавшую возле телефона газету.

"Надо будет спросить у Нины, откуда здесь это взялось", - подумал он и, быстро проглядев передовицу, прочитал вслух: "Идеологи буржуазии и кое-кто из доморощенных так называемых демократов не понимают, да и не хотят понять в чем "секрет" несокрушимой мощи Советской Армии и Военно-Морского Флота. Наши противники не желают признать, что всеми помыслами и поступками советских людей руководят благородные идеалы коммунизма, пламенный советский патриотизм и непримиримая ненависть к врагам Родины. Кое-кто ослеплен классовой ненавистью, другие поддались на медовые посулы идеологических диверсантов, эмиссаров западных разведцентров...."

– Телефон, между прочим, денег стоит. Хватит, бабки жечь дурью, прервал его Цветков.
– С тобой спорить что лить против ветра. Ты, Боря, кого хочешь - уговоришь. В общем, давай договоримся: выручаю последний раз. А, чтобы ты лучше понял, сходи сам к Котову...

– Да, ну его к черту!
– возразил Горлов.

– Не к черту, а к Котову. Иди к нему и передай сколько надо. Его обычную сумму возьми из кассы, а про остальное договаривайся сам. Сходишь, поговоришь, может, вдруг и поумнеешь в нужном направлении.

Горлов подумал, что спорить не стоит - можно понять Цветкова, у него своих дел невпроворот.

– В каком направлении умнеть?
– примирительно спросил

он.

– В северном направлении и не позже, чем послезавтра. Наш вагон уже пришел на завод в Северодвинск, второй завтра будет в Мурманске. Нужно, чтобы ты там распорядился, кому чего и сколько. Иначе половину разворуют.

– Ты имеешь в виду продукты, которые мы обещали?

– Не бомбы же туда слать? Там своих хватает. А ты должен, как можно скорее перегнать пароход на завод и снять вооружение. Опять же, без своего глаза нам такую разделку наворотят, что мы еще в долгу останемся. В июне пароход должен уйти, иначе штрафные санкции.

– Я же говорил, что раньше августа подписывать нельзя, - возразил Горлов.
– Чтобы к июню успеть - немыслимое дело, это же трудовой подвиг, как полет на Марс.

– Знаю, но фирмачи уперлись - не сдвинуть: либо укладываемся в их сроки, либо "ариведерчи Рома"! А куда денешься, мы уже столько вбухали, что не согласиться - верный абздец. Вспомни, какие бабки ты адмиралам переправил. А во сколько нам Москва обошлась? Если скажу, сколько я взаймы взял, у тебя волосы на жопе выпадут. Половину Дворца Съездов купить можно! Отдавать в июле, и без аванса мне не открутиться. Но аванс будет, когда железо переплывет через границу. Короче, выхода не было, потому и подписали контракт с басурманскими сроками.

Теперь на тебя вся надежда, а я только в конце месяца смогу в Северодвинск прилететь.

Цветков еще долго объяснял, видно, боялся, что Горлов заупрямится, но все было понятно: ехать нужно и, чем скорее, тем лучше. Они поспорили, сколько передать Лахареву, чтобы тот оформил командировку. Цветков опять заговорил, что Горлову давно пора уходить из Объединения, но, услышав о предписаниях, сразу согласился: без предписаний и справок о доступе к секретным документам делать в Северодвинске нечего. Без этих бумаг Горлова даже к воротам не пустят.

– Все ясно, давай прощаться, мы и так уже полчаса наговорили, наконец вспомнил Горлов, но Цветков только хохотнул в трубку: - Спишем на производственные расходы!

Еще не остыв от споров, Горлов позвонил Рубашкину, но вместо того, чтобы сразу объяснить, почему вынужден уехать, он, сам не зная зачем, стал ругаться с Петром из-за его статьи. Потом он вспомнил о предстоящей встрече с Котовым, и настроение совсем испортилось.

– Зачем ты держишь эту макулатуру?
– раздраженно спросил он Нину, помахав сложенной "Стражей Балтики".

– Это наверное по ошибке бросили. Сосед, который наверху, через этаж, скорее всего читает - он в морской форме ходит. Не выбрасывай, я утром положу в его ящик.

– Цветков звонил, надо на Север ехать, - не дослушав, сказал Горлов.

– Надолго?

– В конце месяца дня на четыре приеду, потом обратно.

– Езжай! Что здесь, что в командировке - разницы почти нет. Дети тебя только на фотографиях видят, - отвернувшись к плите, пожала плечами Нина.

В ее словах Горлову почудилась глубокая обида, он вспомнил, что больше недели они не были вместе и почувствовал себя виноватым.