Площадь Согласия. Книга 1
Шрифт:
— Глупость какая, — пожала плечами Тамара. — Поживешь в таком центре пару лет и захочется бежать за тридевять земель.
— Нет проблем! Париж, в отличие от других городов мира, все той же Москвы, например, — очень подвижный город, и квартиры здесь предпочитают снимать. Все зависит от толщины кошелька и настроения. Надоело — раз и переехал!
— Ну, это не по мне, — твердо заявила Тамара. — У меня каждый переезд связан с жизненным потрясением. Рассталась с Радченко — переехала в Минск, разошлась с Юрой — продала тетину квартиру и купила трехкомнатную в соседнем
— Типун тебе на язык! — укоризненно произнесла Инна. — Ладно, идем дальше, к Ратуше. А затем — Консьержери, Сент-Шапель и Нотр-Дам…
…Стоило Алексею открыть дверь в комнату к соседям, как он тут же услышал недовольные вопли возбужденных однокурсников — все громко требовали, чтобы он исчез с экрана взятого напрокат телевизора. В комнату площадью шестнадцать квадратных метров набилось человек двадцать зрителей.
Присев у холодильника, он незаметно достал припрятанную еще днем бутылку шампанского и, стараясь не привлекать внимания, вышел за дверь. В общем тамбуре он погасил сначала верхний свет, затем взял в душевой полотенце и для верности слегка повернул против часовой стрелки горячую лампочку. Приоткрыв створку окна в своей комнате, он накрыл импровизированный стол, выключил свет, улегся на наброшенное на кровать покрывало и стал ждать.
Так он пролежал около часа. Народ за стенкой досмотрел фильм. Захлопали двери, кто-то уходил, кто-то возвращался, на какое-то время все стихло, затем снова послышались голоса и раздался дружный мужской смех. Через минуту в соседнюю комнату постучали, и к мужскому добавился смех женский. Бросив раздосадованный взгляд на бутылку шампанского, с которой стекал конденсат, Леша невесело задумался.
«Вместо того чтобы веселиться, жду, как мальчишка, какую-то девицу. Знали бы все, что я здесь делаю, на смех бы подняли», — принялся он нервно щелкать выключателем настольной лампы.
Вдруг ему показалось, что кто-то снова открыл входную дверь в блок, но не так смело и уверенно, как пришедшие ранее. Быстро погасив свет, он настороженно застыл в темноте. Тишина. Но только он раздосадованно вздохнул и перевел взгляд на отражавший свет уличных фонарей потолок, как послышался робкий стук, который совпал с очередным залпом смеха за стенкой. После этого ручка двери медленно повернулась, и на фоне пробивавшегося из соседней комнаты света возникла девичья фигура. Давно привыкнув к темноте, он дождался, когда девушка снова потянула дверь на себя, и насмешливо спросил:
— Ты кого-то ищешь?
Раздался щелчок выключателя. Вздрогнув от неожиданности, Тамара зажмурилась, затем открыла глаза и, обнаружив Алексея лежащим на кровати, облегченно вздохнула:
— Я уж решила, что ошиблась комнатой.
— Ошиблась, — даже не пытаясь унять раздражение, подтвердил он. — Тебя здесь ждали ровно час назад.
Тамара замерла: она с трудом вырвалась
— Прости, — пробормотала она и бросилась вон из комнаты.
«Дура, глупая дура!» — ругала она себя, с трудом различая обратную дорогу.
Тамара тенью пронеслась по длинному полуосвещенному коридору, повернула направо, проскочила мимо лифтов, добежала до лестничной площадки, и вдруг кто-то сзади схватил ее за плечо. Испугавшись, она попыталась вырвать руку, резко развернулась, но, не рассчитав ширины проема, больно ударилась лбом о косяк двери. Из глаз посыпались искры. Охнув, Тамара схватилась за ушибленный лоб и только тогда рассмотрела Алексея.
— Ненормальная! — услышала она и, не в силах терпеть боль, расплакалась. Боль она не выносила с детства: белела лицом и буквально теряла сознание от любого мелкого пореза пальца, от ссадины на коленке. Взрослея, усилием воли она пыталась изменить болевой порог, но получалось это плохо. — Ну прости. Пожалуйста.
На сей раз в его словах вместо холодной сдержанности и раздражения звучали искреннее сожаление и сострадание.
— Думал, что ты уже не придешь. Разозлился, — погладил он ее по длинным растрепанным волосам и прижал к себе.
Дождавшись момента, когда плечи Тамары стали реже вздрагивать, Леша слегка отстранил ее от себя и попробовал осмотреть место удара. Но девушка быстро отвернулась.
— Я только хочу убедиться, что ты не рассекла кожу, — попытался объяснить он свои намерения. — Дверь чуть с петель не снесла.
Вняв его просьбе, Тамара закрыла глаза и послушно повернулась к нему лицом. Осторожно отодвинув густую челку, Алексей чуть не присвистнул: над левой бровью темнела огромная вертикальная ссадина.
— Ничего себе! Надо холод быстрее приложить, иначе синяк надолго останется. Пойдем.
Но едва он взял ее за руку, как Тамара резко ее выдернула и, отступив на шаг, покрутила головой.
— К тебе не пойду.
— Тогда пошли к тебе.
— Не могу.
— Тебя сложно понять: ко мне — не пойду, к себе — не могу. Ты вообще-то где сегодня ночевать собралась? — поинтересовался Алексей.
— У девчонок в шестьсот пятой, — вспомнив о скорее всего расплывшейся под глазами туши, Тамара отвернулась. — Соседка попросила до шести утра не возвращаться.
— Теперь понятно, — вспомнив разговор со Щедриным на берегу реки, усмехнулся Алексей. — Только знай: еще пять минут — и к утру твой синяк не заметит разве что слепой.
В этот момент из коридора раздались громкие нетрезвые голоса. Различив среди прочих бас Фили, Тамара вздрогнула.
— Я пошла, — дернулась она в сторону лестницы, но Алексей быстро схватил ее за руку, развернул спиной к окну и обнял, закрыв собой от любопытных глаз.
Спрятав у него на груди заплаканное лицо, Тамара сжалась.