Плоть и кровь
Шрифт:
— Дейви?
— Дейви Саутар, — сказал Ребус. — Вы ведь знакомы?
— Я знаю Дейви. — Он моргнул. — Вы говорите, что вы в «Щите». Постойте, я видел вас на параде?
— Очень на это надеюсь.
Теперь Джеймси неторопливо кивнул:
— Да, мне помнится, что я вас видел.
— Ты наблюдательный парень, Джеймси. Видать, в отца пошел.
Джеймси вздрогнул, услышав это:
— Он будет здесь через пять минут. Он не должен видеть нас вместе…
— Ты прав. Он ведь не знает о «Щите»?
— Конечно
— Правда, иногда дети говорят кое-что своим отцам.
— Но не я.
Ребус кивнул:
— Ты понятливый парень, Джеймси. Мы за тобой присматриваем.
— Правда?
— Можешь не сомневаться.
Ребус отхлебнул из своей пинты.
— Жаль, что с Билли вышла накладка.
Джеймси замер со стаканом в дюйме от губ. С усилием заставил себя произнести:
— Что-что?
— Правильно, парень. Лучше молчать.
Ребус отхлебнул еще пива.
— Хороший был парад, правда?
— О да, супер.
— Бывал когда-нибудь в Белфасте?
Вид у Джеймси был такой, словно он кол проглотил. Ребус надеялся, что так оно и есть.
— Не-а, — сказал он наконец.
— Я там был на днях, Джеймси. Это гордый город. Там много нормальных людей, наших людей.
«Сколько еще мне удастся разводить эту бодягу?» — подумал Ребус. Два подростка, у которых нос не дорос покупать спиртное, спустились вниз в поисках Джеймси.
— Точно, — сказал Джеймси.
— Мы не можем их подвести.
— Ни в коем случае.
— Помни Билли Каннингема.
Джеймси поставил свой стакан.
— Это что… — Голос его потерял уверенность. — Это что — типа предупреждение?
Ребус похлопал парня по руке:
— Нет-нет, с тобой-то все в порядке, Джеймси. Просто фараоны тут ходят — разнюхивают.
Ребус сам удивлялся тому, какой результат может дать самоуверенное вранье.
— Я не какой-нибудь стукач, — проговорил Джеймси.
По тому, как он это сказал, Ребус все понял.
— Не такой, как Билли?
— Нет, честное слово.
Ребус задумчиво кивал сам себе, когда дверь распахнулась и в паб с важным видом вошел Гэвин Макмарри, следом за ним в дверь протиснулись два его генерала. Ребус превратился в обычного клиента бара, когда Макмарри положил тяжелую руку на шею сына.
— Все в порядке, Джеймси, сынок?
— В полном, па. Я заплачу.
— Тогда давай три экспорта. Принеси наверх.
— Нет проблем, па.
Джеймси смотрел, как трое новоприбывших поднялись по лестнице. Он повернулся к своему собеседнику. Но Джон Ребус уже покинул бар.
17
В каждой цепи, какой бы прочной она ни была, найдется слабое звено. Удаляясь от «Мерчантса», Ребус возлагал надежды на Джеймси Макмарри. Он прошел полпути до своей машины, когда увидел идущую ему
— Вы собирались мне позвонить, — сказала она.
— Работы было невпроворот.
Она посмотрела в сторону паба, из которого он вышел:
— Это у вас работой называется?
Он улыбнулся:
— Вы здесь живете?
— На Кэнонгейт. Я выгуливала свою собачку.
— Собачку?
Ни поводка, ни уж тем более животного при ней не было. Она пожала плечами:
— Я, вообще-то, не люблю собак. Мне просто нравится сама мысль — выгуливать собаку. Поэтому у меня воображаемая собачка.
— И как ее зовут?
— Сэнди.
Ребус посмотрел ей под ноги:
— Хороший мальчик, Сэнди.
— Вообще-то, Сэнди — девочка.
— Ну, с такого расстояния трудно определить.
— И я с ней не разговариваю. — Она улыбнулась. — Я ведь не сумасшедшая.
— Да, вы просто выгуливаете несуществующую собачку. Так чем вы с Сэнди в настоящий момент заняты?
— Возвращаемся домой, чтобы выпить. Не хотите к нам присоединиться?
Ребус задумался на секунду.
— Хочу, — сказал он. — Пешком или на машине?
— Давайте пешком, — сказала Каролина Рэттрей. — Ни к чему, чтобы Сэнди наследила у вас на сиденье.
Жила она в хорошо обставленной квартире, аккуратной, но как-то уж слишком. В холле стояли напольные часы — фамильная ценность. На медном циферблате было выгравировано ее имя.
Перегородка была снята, и теперь окна гостиной выходили на две противоположные стороны. На диване лежала открытая книга, рядом с ней — полупустая коробочка с печеньем. «Радости одинокой жизни», — подумал Ребус.
— Вы не замужем? — спросил он.
— Боже мой, нет.
— Бойфренд?
Она снова улыбнулась:
— Смешное словечко, правда? В особенности для женщины моего возраста. Я хочу сказать, что бойфренду должно быть восемнадцать. Ну, двадцать два.
— Тогда солидный друг?
— Но у этого словосочетания совсем другой смысл, разве нет?
Ребус тяжко вздохнул.
— Я знаю, знаю, — сказала она. — Никогда не спорь с юристом.
Ребус выглянул в окно на засохшую лужайку. Наверху несколько облачков грелись в небольшом пространстве между домов.
— Сэнди раскапывает вашу клумбу.
— Что будете пить?
— Чай.
— Вы уверены? У меня есть только декофеинизированный.
— Это то, что нужно.
Он не лукавил. Пока она возилась на кухне, он обошел гостиную. Обеденный стол и стулья, мебельная стенка у задней стены, диван, кресла, книжные стеллажи спереди. Миленькая комнатка. Из небольшого окна, выходящего на улицу, он посмотрел на неспешно бредущих туристов. Виден был и магазин, продающий игрушечных медвежат в тартанах.