Плоть и кровь
Шрифт:
— Очень серьезное, — сказал Лодердейл. — Это может быть как-то связано с угрозой взрывов.
Фермер кивнул:
— В прессе об этом и пишут. Может быть, наш потенциальный бомбист пустился во все тяжкие, нарушил инструкции — и его прикончили.
— Тут есть еще кое-что, сэр, — сказал Ребус. Он заранее позвонил доктору Курту и убедился в своей догадке. — Коленки ему простреливали сзади. Максимально тяжелое ранение. Перед тем как пробить коленную чашечку, пуля разрывает артерии.
— Ну и что из этого следует?
— Сразу две вещи, сэр. Во-первых, они точно знали, что делают. Во-вторых, зачем
Они старались не встречаться взглядами, пытались представить, как все происходило, ставили себя на место жертвы. Ты получил свой подарочек из шести пуль. Ты думаешь, что уже всё. А потом слышишь, как револьвер перезаряжают…
— Господи Исусе… — сказал Фермер.
— Слишком много оружия развелось, — будничным тоном проговорил Лодердейл.
Так оно и было на самом деле: в последнее время количество огнестрельного оружия на улицах неуклонно росло.
— А почему они выбрали тупичок Мэри Кинг? — спросил Фермер.
— Туда вряд ли кто сунется, — предположил Ребус. — К тому же почти полная звукоизоляция.
— То же самое можно сказать о многих местах, и большинство из них далеко от Хай-стрит, которая в самом центре фестиваля. Они сильно рисковали. Зачем?
Ребус тоже думал об этом. Ответа у него не было.
— А Nemo или Memo?
Наступила очередь Лодердейла на минутку отвлечься от кофе.
— Мои люди над этим работают — роются в библиотеках, просматривают телефонные справочники, пытаются выловить какой-то смысл.
— А с ребятами, которые его нашли, удалось поговорить?
— Да, сэр. Они, похоже, рассказали все как есть.
— А с тем, кто дал им ключ?
— Он им ничего не давал, сэр, они его взяли без спросу. Ему за семьдесят, и он прям, как шнур отвеса.
— Я знаю строителей, — сказал Фермер, — которые тебе и шнур отвеса согнут.
Ребус улыбнулся. Он тоже знал таких строителей.
— Мы опрашиваем всех, — продолжал Лодердейл, — всех, кто работал в тупичке Мэри Кинг.
Ребусу показалось, что шутка Фермера до Лодердейла все же не дошла.
— Ладно, — вздохнул Фермер. — Джон, ты служил в армии. Что скажешь про татуировку?
Да, татуировка. Ребус понимал, какой скороспелый вывод здесь вроде бы напрашивается. Судя по записям в деле, за него и ухватились и убили на это чуть ли не все воскресенье.
Фермер разглядывал фотографию, сделанную в воскресенье во время вскрытия. Криминалисты тоже делали съемку, еще в субботу вечером, но мелкие детали там было не разобрать.
На воскресной фотографии хорошо была видна татуировка на правом предплечье жертвы — непрофессиональная, грубо сработанная: такие часто встречаются у подростков, обычно на тыльной стороне руки. Игла и любые синие чернила — вот все, что для этого требуется. Да, и немного удачи, чтобы не получить заражения крови. Таким нехитрым способом и была сделана у парня наколка — SaS.
— Это не имеет отношения к воздушно-десантным войскам, [12] —
— Нет?
Ребус отрицательно покачал головой:
— По разным причинам. Начать с того, что буква А должна быть прописной. Уж если хочешь сделать татуировку десантника, так наколешь себе герб — нож с крылышками — и девиз: «Смелый побеждает». Что-нибудь в этом роде.
— Для этого нужно хоть что-то знать о Специальном военно-воздушном полке, — возразил Лодердейл.
— Если ничего не знаешь, зачем тебе татуировка?
12
Special Air Service (англ.) — спецназ ВДВ.
— Так какие соображения? — спросил Фермер.
— Выясняем, — сказал Лодердейл.
— И мы до сих пор не знаем, кто он такой.
— Да, сэр, не знаем.
Фермер Уотсон вздохнул:
— Тогда на этом пока закончим. Я знаю, что наши силы сейчас ограниченны — фестиваль, угрозы взрывов и прочее, но само собой разумеется, что это дело приоритетное. Задействуйте все свободные силы. Мы должны разобраться с этим как можно скорее. Привлекайте к расследованию всех, кто вам нужен. К этому делу проявляют интерес Особый отдел и Отдел по борьбе с оргпреступностью.
Так, подумал Ребус, вот, значит, почему Фермер немного более въедлив против обычного. В стандартной ситуации он позволил бы Лодердейлу вести расследование совершенно самостоятельно. Лодердейл был довольно эффективен в кабинетной работе. А вот оперативник из него никудышный, не дай бог оказаться с таким на задании. Уотсон шелестел бумагами у себя на столе.
— Я смотрю, баночники опять оживились.
Пора было двигаться дальше.
У Ребуса и прежде бывали дела в Пилмьюире. На его глазах в этом районе хороший полицейский пошел по дурной дорожке. Ребус кое-что знал про тамошний тлетворный дух. Горькое воспоминание вернулось к нему, когда он снова увидел чахлую траву на обочинах, поломанные деревца. Хотя туристы сюда не заглядывали, радушное приглашение он увидел. Оно было огромными белыми буквами начертано на фронтоне одного из домов: ПОЛУЧИТЕ УДОВОЛЬСТВИЕ ОТ ВИЗИТА В ГАР-БИ.
Гар-Би — именно так (за неимением лучшего названия) называли квартал Гарибальди подростки. Он представлял собой мешанину из индивидуальных, так называемых террасных домиков начала шестидесятых годов и многоэтажек конца шестидесятых, все они были отделаны серой штукатуркой с вкраплением галечника; унылые пожухлые газоны отделяли район от шоссейной дороги. Повсюду во множестве валялись оранжевые конусы дорожного ограждения. Ими удобно было обозначить штанги ворот, когда хотелось по-быстрому сыграть в футбол, или использовать как стоп-сигнал для байкеров. Год назад какая-то предприимчивая душа нашла для них лучшее применение: оранжевыми конусами перегородили дорогу, направив движение в объезд через Гар-Би, где юная шпана забрасывала машины камнями и бутылками. Если водитель выскакивал из машины и давал деру, ему позволяли убежать, но машину раздевали догола — вплоть до покрышек, обивки сидений и деталей двигателя.