Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо
Шрифт:
— Но и факты говорят о том же. За минувшее лето Хрущев воздвиг в Берлине стену, разделив город на Восточный и Западный. Он пустил по этой стене колючую проволоку и установил контрольно-пропускные пункты.
Официант сменил пепельницу и унес грязную посуду. Кеннеди рассеяно посмотрел в окно, закрытое тяжелыми складками бархатных гардин.
— Берлин — серьезный аргумент, — кивнул Гор. — Но почему именно ракеты? Переброска взрывоопасного ядерного груза через океан! На виду у вашей разведки! Хрущев не сомневается, что вы сумеете истолковать его жест верно. Значит,
— Верно. — Скажем, если бы самому Хрущеву тоже угрожали ваши ракеты. Простая человеческая психология. Советский лидер как бы говорит: а пусть и американцы испытают подобное нам, почувствуют, что такое быть под прицелом!
— Быть под прицелом! — машинально повторил Кеннеди. Ход мыслей собеседника ему определенно нравился. — Я предполагаю, что это симметричный ответ русских на размещение наших ракет «Юпитер» в Турции, нацеленных на Союз. А разместив наступательные баллистические ракеты на Кубе, русские тем самым дают нам понять, что решили бороться с нами нашими же методами!
Кеннеди опустил глаза, глядя прямо перед собой. На миг ему показалось, что перед ним вместо обеденного стола — шахматная доска, уставленная черными и белыми шахматными фигурами. Шахматные пешки, слоны и кони рвались в сражение, перепрыгивая с одной деревянной клетки на другую и двигаясь по знакомым траекториям. И каждый их шаг разворачивал новую комбинацию фигур за королевскую корону, и всякий маневр имел свое вычурное название.
— Что ж, действие равно противодействию, — Дэвид Ормсби Гор поставил на край стола грязную тарелку. — Но ведь нельзя же совсем ничего не предпринимать, Джон. Вам надо непременно отреагировать, иначе в Латинской Америке, да и в Европе, посчитают, что вы примирились с политикой коммунизма!
— Я тоже так думаю. Как ты полагаешь, какой должна быть реакция? Следует ли нам бомбить ракеты с воздуха, организовать вторжение?
— Нет, только не это, — Гор покачал головой. — Почему? — Кеннеди заулыбался. — Мои военные только об этом и твердят. У них уже разработана целая палитра планов на этот счет!
— Если вы ударите по ракетам русских с воздуха, они получат моральное право ударить и по вашей стране, — Джон, это ведь и дураку ясно. И что тогда? Ядерная война? Ты говоришь, что радиус действия русских ракет достигает Вашингтона. А что, если такая ракета прилетит в Белый дом?
— Мы мыслим с тобой одинаково, Дэвид, — усмехнулся Кеннеди. — Приятно видеть умного собеседника. Я те же самые аргументы выдвигал на последнем совещании. Однако к голосу разума никто не прислушался. ЦРУ, Министерство обороны, начальники штабов — все настроены очень воинственно.
— Они недооценивают угрозу. — Да, они немножко не чувствуют степени опасности.
Честно говоря, я разочарован стереотипностью и ограниченностью их мышления. Они не предлагают никаких альтернатив воздушному удару и вторжению!
— На то они и генералы, чтобы командовать, а не размышлять.
— По правде говоря, я тоже борюсь с искушением. Более удобного и оправданного повода вторгнуться на Кубу у
— Ты рассуждаешь как адвокат дьявола, Джон. Я понимаю, что режим Кастро тебя раздражает. Но ты — политик. Мало ли с какими соседями в мире приходится мириться! (См. здесь и ниже реплики Кеннеди и Гора по: С. Микоян. Анатомия Карибского кризиса. С. 140).
— Сейчас я начинаю думать о том, что сумасшедшие ракеты русских — это бумеранг, брошенный нами и вернувшийся. Не следовало нам устанавливать ракеты в Турции! Это была с самого начала неудачная идея. Но я в ней, правда, не участвовал. Это придумал Эйзенхауэр.
— И мировая общественность теперь будет, увы, не на вашей стороне,
Джон, а на стороне Хрущева! Не он первый начал ракетную экспансию, а Штаты! Интересно, как вы собираетесь оправдываться в глазах мировой общественности с турецкими ракетами?
— Министр финансов Диллон предложил сказать прессе так: «У нас в США этих ракет оказалось так много, что мы просто не знали, куда их девать».
— Забавная логика. Журналисты вам тут же процитируют одну из крылатых реплик Хрущева, что в Союзе ракеты на конвейере производятся как сосиски. Очевидно, что и Союзу ракеты девать стало некуда, вот они их и повезли на Кубу?
Кеннеди пристально смотрел в глаза британскому послу. Ему показалось, что в них мелькнуло легкое безумие. А может, это был лишь отголосок его собственных совещаний в Белом доме, когда серьезные генералы и солидные министры рассуждали о Кубе так, словно играли в детские солдатики в игрушечной крепости в песочнице. Кеннеди вопросительно посмотрел на британского посла.
— Вероятно, мы демонтируем турецкие ракеты. Они и морально устарели, эти «Юпитеры». Но что будет с Западным Берлином? Боюсь, что Хрущев захватит его.
— Из-за проблемы с Кубой заниматься Берлином ему будет некогда.
— Но для того чтобы ввести войска в Западный Берлин, Хрущеву нужны считаные часы. Так что же нам делать? Сидеть и ждать, пока русские берут в свои руки инициативу, начиная командовать во всем мире? Пусть их корабли, начиненные ядерными боеголовками, продолжают плыть на Кубу?
— Корабли надо остановить, — неуверенно отметил Дэвид Гор. — Надо объявить морской карантин или что-то в таком роде. Публично объяснить причины блокады. Но не выходить за рамки этого. Налеты, вторжения и прочее бряцание оружием — смертельно опасны.
— Значит, ты за морскую блокаду? — Пожалуй, да. И было бы неплохо, Джон, чтобы ты подготовил письмо для нашего правительства, на имя Гарольда Макмиллана, в котором бы описывал, что вы собираетесь предпринять. По шагам. Чтобы мы не ждали от вас неожиданностей.
— Хорошо, — брови Кеннеди взлетели дугой, — Я подготовлю и такое письмо Гарольду Макмиллану.
— Отлично, — Дэвид протокольно улыбнулся и полушепотом добавил: — Полагаю, что мир избежит ядерной войны. Честно говоря, я сейчас даже несколько завидую политикам, которые оказались на передовой этих событий. Такая экспрессия, драматургия, и судьба всего мира в руках всего-то двух-трех человек! И ты, Джон, — один из них!